Невеста - стр. 4
«Да как ты мог, Адам?! — тихо вою я в кофточку нашего сынишки. — Как ты мог уйти, когда у тебя была я? Твоя девочка, глупая и беззащитная. Почему ты не предвидел угрозу?»
Писк позади резко приводит в чувства. Обрушивает на меня реальность.
В ушах шумит, в груди больно.
Я так сильно плакала, что не сразу могу теперь остановиться.
Рома проснулся — узнаю по интонациям.
Он мой старшенький.
Я стараюсь дышать размеренно.
Сейчас, малыш, сейчас мама будет. Сейчас мама включится. Еще пару секунд, маленький.
Аж знобит, надо же. Глазам поверила, показалось, что это Адам. Я поспешно размазываю по лицу соленые слезы.
Мама уже почти с тобой.
Кожу неприятно стягивает, но это ерунда. Беру бутылку с водой, пью.
Рома болтает на своем, куксится, чуть не будит брата. Дотянулся до погремушки и швырнул в него, вот засранец мелкий.
Меня снова и снова пронзает отголосками ужаса. Это уже не стрелы отчаяния, а так, зубочистки тоски. Потеря была полтора года назад. Я живу.
Вот и живи. Есть для кого.
Ромка начинает плакать.
Руки дрожат. На мгновение совершенно теряюсь, не понимая, что мне делать. Затем плескаю на ладонь воду, немного пролив на сиденье, и умываюсь.
Вдох-выдох. Я улыбаюсь и оборачиваюсь:
— А кто у нас проснулся? Что это за солнышко, что за лучик света? Это что за мальчик сладкий? А это мамин лучик, это мамин мальчик!
Увидев меня, Рома тут же успокаивается и улыбается в ответ. Добродушно и искренне, точь-в-точь как Адам на том единственном детском фото. Только более уверенно, что ли. От моих мальчиков никто не отказывался, я как только после кесарева в себя пришла, сразу к ним поползла. Чтобы не думали, будто мамка бросила.
Эта улыбка греет, как солнце, ей-богу. Только сердце болит еще, стучит быстро.
Надо держаться. Жить. Сука, жить надо, растить парней.
Все, собралась!
Я хлопаю в ладони, разогреваю их — и по лицу.
— Массаж, видишь? Массаж мама делает.
Сын повторяет, я наклоняюсь к нему между сиденьями и чмокаю в лоб.
Давно такого не было. Уже месяцев шесть, как я не «узнавала» Адама на улицах в разных концах региона. Не гналась за незнакомыми мужчинами.
Рома сладко потягивается, и я целую его в ручку, в пухлые щечки по очереди. Жадно вдыхаю запах. Продолжая при этом тихо болтать и успокаивать.
— Ты проголодался? Сейчас пообедаем, малыш. Сейчас мама тебя накормит... Ага, и брата все же растолкал. Доброе утро, Яр, он тебя разбудил, да? Как обычно все. Когда уже он съедет в свою комнату, да, малыш?
Руки трясутся. Черт, в таком состоянии я расплескаю смесь. Надо успокоиться.
Это был не он, разумеется.
Он не придет.
Никогда не придет.
Ты сама по себе раз и навсегда. Он обещал, но обманул.
Боже. Боже мой. Пуля в лоб, Адам. Что ты думал в тот момент?
Я торопливо вытираю глаза, снова целую детей и возвращаюсь за руль. Включаю их любимый плейлист. Пою сама.
Пою-ю! Весело и счастливо. Хохочут ребятки.
— Сейчас пообедаем! Юху-у! — восклицаю я радостно. — Сейчас до квартиры доберемся и пообедаем! В банк уже потом поскачем. Дела подождут, обед должен быть по расписанию.
Осторожно выжимаю газ и сосредотачиваю взгляд на дороге. Слезы крупными каплями скатываются по щекам и падают на колени. Снова и снова. Но мир перед глазами остается четким.
Я плачу тихо. Беззвучно, чтобы никто не заметил. Сыновьям такое видеть не нужно, а на улице и узнать могут. У Адама было много недоброжелателей, не доставим им радости.