Невеста напрокат - стр. 19

Ксюша все это время грустно качала свою дочку.

После процедуры ребенок успокоился. Ксюша устало присела на стул, пока я искала в аптечке капли от газиков.

- Спасибо.

- Не за что.

- Знаешь, Надь, ты будешь классной мамой.

Я обернулась. Мы долго и вымученно смотрели друг другу в глаза.

- Возможно, - пожала я плечами. – Никогда не думала об этом.

- Я иногда жалею, что нарожала детей. Я плохая мать.

Ксюша нежно прижала к себе засыпающую Аню и разрыдалась. А во мне проснулась щемящая жалость. Тоже захотелось плакать.

- Мне кажется, что ты насмотрелась на радужное материнство в интернете. Успокойся, ты же сама говорила, что любишь своих детей. Это главное. Я бы с ума сошла, если бы думала о том, что не соответствую чьим-то завышенным ожиданиям. Ты хорошая мама.

Хотела ее обнять, приласкать, но только я сделала шаг, как Ксюша зло на меня посмотрела. Я будто на стену наткнулась, удивительно быстрая смена настроения у нее. Эта стена через секунду ощетинилась на меня кольями.

- Это ты во всем виновата, - буднично сказала Ксюша.

Если бы она продолжила истерить, я бы оправдала ее обвинение хоть как-то. Но она лишь смотрела на меня как на человека, который ей жизнь испортил.

- Я? Ничего не понимаю. В чем я перед тобой виновата?

Спросила и тут же пожалела об этом. Я дала Ксюше излить желчь. Надо было сказать: поговорим завтра, сегодня мы устали и взвинчены, наболтаем друг другу гадости, будем жалеть об этом. Но мудрые мысли с запозданием посетили моя больную на данный момент голову, поэтому я получила, что заслужила:

- Да! Ты! Все из-за тебя. Может быть, я бы стала нормальной мамой, но ты со своей по-мо-щью! не дала мне привыкнуть к тому, что у меня дети. Что я ответственна за них!

Она тихо шипела на меня, чтобы не разбудить домочадцев, а я оцепенела и не знала, вступать в спор или не надо. Поэтому стояла и смотрела то, на жену моего брата, то на его дочку. Аня на ее руках тихо сопела.

- Не обвиняй меня в своей инфантильности, - я не узнала свой собственный голос. Такой ледяной, что аж сама поежилась. – Сказала же, что скоро съеду. Вот тогда тебе никто не помешает быть матерью во всех смыслах этого слова.

Прозвучало как угроза. Ксюша немного поежилась, но, я прямо читала ее мысли, явно намеревалась доказать всем и вся, что она может. Ну, дай бог. Хорошо, если у нее получится. Мне-то все равно до ее ущемленной гордости. За детей переживаю.

- Жду не дождусь, - сказала она.

Я решила больше не продолжать бессмысленный спор вслух. Просто смерила ее скептическим взглядом и сказала:

- Спокойной ночи.

И ушла в свою комнату. Уснуть получилось не сразу и, когда зазвонил будильник, я отложила его еще на пять минуточек, а потом еще на пять, поэтому едва успела собраться на работу сама и снарядить ребят в садик.

Головная боль никуда не делась, но в аптеку зайти времени уже не было. Так и пришла в офис немного растрёпанная, в широком и очень удобном бежевом свитере и черных брюках, которые тоже не сковывали движений. Хоть что-то приятное в жизни.

Заскочила в двери лифта вслед за боссом.

- Доброе утро, - вежливо поздоровался он.

«Скверное утро добрым не бывает» - проворчала я про себя, а вслух добавила:

- Здравствуйте. Я не опоздала.

- Я вижу. Тютелька в тютельку. Вы скверно выглядите, Надя.

Я обернулась и оценивающе посмотрела на него. Не нашла к чему придраться и разозлилась.