Невеста Короля Воронов - стр. 9
Глупенькое дитя, Анна, не верила отцу. Слишком много хорошего ее бурная фантазия пририсовала Королю, слишком прекрасное рассмотрела она в его светлом пронзительном взгляде. А потому по возвращении она долго-долго плакала в подушку и впервые в своей жизни, пристально рассматривая прекрасное личико Изабель, пожалела о том, что вынимала осколки стекол из ее носового платка.
Раньше, глядя на счастье сестер, выходящих замуж, Анна очень печалилась, потому что самой-то ей замужество, кажется, совсем не грозило. Некрасивая хромоножка, пусть даже из знатного рода – кому она нужна? А теперь, лелея в памяти образ Короля – прекрасного, недосягаемого, жесткого, сильного, - Анна была даже рада этому. Ей казалось, что никого в мире она не сможет ни полюбить, ни принять так же, как его. Мужу надлежало быть верной – а верность помешала бы Анне мечтать о Короле, вспоминать его зеленые глаза. К тому же, отец уверял – о, старый хитрый Ворон, он словно умел заглядывать в мутное зеркало будущего! – что рано или поздно, а Король явится в их фамильный замок за своей невестой, Изабель, и Анна лелеяла надежду на то, что и ее Король заберет с собой – в качестве прислуги для Изабель. Не может же Королева обходиться без верной прислуги? А Анна нянчила Изабель с рождения… кто, как не она, знает обо всех особенностях королевской невесты?
И день этот настал – еще с вечера отец отослал письмо, а утром над Башней Посланий уже кружились с криками вороны, принесшие добрую весть. Быстрый Ворон, хлопая крыльями, уселся прямо на подоконник раскрытого окна, и, каркнув, выпустил прямо в ладонь старого хозяина – Среднего Ворона, - роскошное ожерелье. Он словно украл его в самой дорогой сокровищнице, потому что, едва только драгоценность оказалась у хозяина, он бочком отпрыгнул и, расправив крылья, тотчас сорвался с подоконника, улетел, скрывшись в утреннем тумане, опасаясь расплаты за воровство.
- Королевское благословение! – пробормотал старик, усмехаясь и сжимая драгоценность в сухой ладони, потемневшей от старости. – А Король-то не так легкомысленен, как я полагал… И не так упрям, как о нем говорят. Что ж, это неплохо. Неплохо…
Черные крылья снова захлопали за окном, но на сей раз ворон – необычайно крупный, черный как ночь, холеный, - влетел в комнату, опустился на пол. Острые коготки его зацокали по каменному полу… и в мгновение ока он перекинулся в человека, остроносого и чуть сгорбленного, словно его спина привыкла сгибаться, да так до конца и не разогнулась. Его тучное тело было облачено в черные и синие шелка, на груди, поблескивая в неярком утреннем свете, висела массивная золотая медаль на толстой цепи, толстые икры обтягивали чулки с красивыми стрелками, круглая голова торчала поверх белоснежного накрахмаленного до неимоверной жесткости воротника.
- Господин королевский советник Барбарох, - голос Среднего Ворона прозвучал удивленно. Старик уважительно поклонился гостю, и тот покрутил головой, то ли привыкая к человеческому образу, то ли устраивая свою круглую голову поудобнее на острых краях чрезмерно жесткого воротника. – Какая нечаянная радость… Что за дело привело вас ко мне?
Особой радости, впрочем, Средний Ворон гостю не выказывал; его темное морщинистое лицо было так же сурово и хмуро, как и прежде, и тот, кого назвали Барбарохом, пожевал тонкими неприятными губами, прежде чем ответить на приветствие.