Неудачница: перезагрузка - стр. 64
Спускаюсь вниз и по звуку нахожу кухню, объединённую со столовой. Макс стоит рядом с холодильником и выбирает сорт сыра из трёх разных упаковок. Когда я вхожу, он поднимает голову и смотрит на меня с вопросом:
- Не знаю, как ты, а я просто мечтаю о начос со сметанно-сырным соусом.
- Поддерживаю, если ты будешь готовить, - усмехаюсь, понятия не имея, как готовится этот самый «сметанно-сырный».
- Будем вместе, - улыбается Макс, на щеках которого вновь магическим образом возникают ямочки.
- Под твоим чутким руководством, - таки соглашаюсь не без условий и прохожусь по кухне, которая, как выяснилось, имела окно в гостиную.
В полутьме угадывались очертания огромного дивана перед такой же огромной плазмой: представить, как Вознесенские по праздникам собираются перед телевизором на этом самом диване и смотрят какие-нибудь семейные фильмы, поглощая вкусную домашнюю еду, оказалось довольно просто…
- Хочешь что-нибудь посмотреть? – Макс незаметно оказывается рядом, глядя в темноту гостиной.
- Скорее, рассуждаю над тем, как это здорово – собираться всей семьёй и смотреть всякую ерунду, - замечаю негромко, не отрывая глаз от удобного дивана.
- Да, мы с сестрёнкой часто смотрим старые фильмы или какие-нибудь сериалы, валяясь на диване. В этом году будет странно провести новый год без неё, - с лёгкой грустью улыбнулся блондин.
- Она только поступила? – с удивлением переспрашиваю.
Значит, она ещё младше, чем я думала. И значит, семья у них действительно крепкая: ели разница в возрасте между детьми такая большая.
- Да. В этот новый год мы должны были пересматривать всего Гарри Поттера… - с печалью произносит Макс, глядя на диван с тоской в глазах.
Качаю головой, не скрывая улыбки: наиграл на сто зарплат! Но при этом умудрился выглядеть так мило...
Блондин тоже улыбнулся, верно угадав, что его актёрские таланты были оценены по достоинству.
- Давай, посмотрим вместе? – предлагаю ему, сама не знаю – почему.
- Первую часть? – тут же с энтузиазмом подхватывает Макс.
- Однозначно с неё нужно начинать, - замечаю вслух очевидное.
А потом до меня доходит:
- Ты каждый новый год встречаешь здесь?
- Была у меня такая традиция, - кивает блондин и отходит к плите, на которой уже вовсю растапливается сливочное масло на сковородке, - потрёшь сыр?
- Да, конечно, - киваю, отрываясь от созерцания, словно уснувшей в ожидании хозяев, гостиной.
- Кстати, мило выглядишь, - неожиданно усмехается Макс, бросая на мою одежду взгляд, в котором плескались искорки веселья.
- У твоей сестрёнки забавный вкус, - хмыкаю, начиная натирать сыр.
- Она у меня вообще… тот ещё фрукт, - сообщает мужчина, на лице которого появляется выражение теплоты и нежности.
Ну, нельзя это наиграть! Подаю сыр, смотрю на него внимательно. Как можно быть таким милым и при этом предупреждать меня, что в компании Бондарёвых добрых и хороших людей нет? А кто же тогда он? Почему он не причисляет себя к этим «добрым и хорошим»? Где его «скелет в шкафу»?
- Макс, ты, случайно, не гей? – хмурясь, смотрю на мужчину.
Взгляд, который я получила в ответ, был таким странным, что я даже не взялась бы описать ощущения, которые почувствовала под его давлением…
- Почему ты думаешь, что я – гей? – спокойно спрашивает у меня мужчина, перемешивая соус в небольшой кастрюльке и продолжая смотреть на меня тем-самым «не пойму, что обозначающим» взглядом.