Несостоявшийся рассвет. За гранью. Повести - стр. 53
Перед самым праздником Великого Октября дирекция школы решила провести пионерскую линейку, на которой и предполагалось принять в пионеры лучших учащихся. Однако у руководства что-то там не заладилось, и пионерские галстуки решили повязывать на классных собраниях.
В тот день к нам опять пришла старшая пионервожатая с двумя помощницами. Она бодро объявила, что на нашем собрании они будут принимать в пионеры избранных классом кандидатов. Нас построили возле доски лицом к классу. С помощью подсказок вожатой, хором и запинаясь, мы начали произносить клятву пионера. Но сидящий на последней парте Бурдаков вдруг стал корчить нам рожи, отчего некоторые будущие пионеры произнесли последние слова: «Клянёмся! Клянёмся! Клянёмся!» – еле сдерживая смех.
Пионервожатая сделала весельчакам замечание:
– Вы даёте торжественную клятву, а не присутствуете на цирковом представлении!
Затем её помощницы повязали нам красные галстуки.
– К борьбе за дело Ленина. Будьте готовы! – продолжила церемонию приёма в пионеры пионервожатая и отдала пионерский салют.
– Всегда готовы!! – недружно подхватили мы, приставляя раскрытую ладонь ко лбу.
– Набоков! – ты не правильно отдаёшь салют. И ты, Киселёв. Не надо прижимать пальцы ко лбу, будто он у вас чешется.
Бурдаков подленько захихикал. Мы тоже не выдержали и рассмеялись.
– Молчать! – закричала вожатая и повернулась к классу. – Если кто-нибудь из вас, будет мешать принимать в пионеры, я позову сюда директора школы.
Все притихли. Бурдаков сразу стал смотреть невинными глазами в окно и всем своим видом показывать непричастность к происходящему. Уж кто-кто, а он не хотел новой встречи с директором, с которым у него не раз бывали беседы по поводу плохого поведения.
Раскрасневшаяся вожатая повернулась к нам.
– Итак, пионеры, – с металлическими нотками в голосе обратилась она к нам. – К борьбе за дело Ленина. Будьте готовы!
– Всегда готовы!! – от страха, стройным хором ответили мы.
– Хорошо! Вот так и должен отвечать настоящий пионер. А я желаю вам продолжить дело Ленина; быть честными и дисциплинированными; бороться с разгильдяями вроде тех, которые сегодня пытались помешать торжественному приёму в пионеры; и помнить главный завет вождя: «Учиться, учиться и учиться».
После праздников в нашей семье появилось пополнение – родилась сестричка Леночка. Не могу сказать, что она мне сразу понравилась. Её красная с бледными пятнами кожа и судорожно раскинутые ручки и ножки, во время пеленания, скорее, пугали меня. Особенно не понравилось маленькое уродливое личико. Когда мать совала мне в руки белый свёрток, из которого торчал сплюснутый и красный носик сестрички, я старался поскорее вернуть его назад. Больше всего меня удивляло умиление матери перед этим уродцем, которого она с нежностью называла красавицей. То же самое говорили и пришедшие поздравить нас соседки. Однажды, оставшись один, я подошел к детской кроватке и стал внимательно рассматривать личико спящего младенца. Ничего красивого в нём я не нашёл и, тяжело вздохнув, уселся учить уроки.
Теперь мать стала меньше обращать на меня внимания и постоянно занималась Леночкой. Она не разрешала громко разговаривать во время её сна, в то время как сестричка могла орать ночью и днём, мешая выполнять домашние задания. Когда же мать отлучалась в магазин или по другим делам, она строго наказывала присматривать за сестрёнкой. В мои обязанности входило качать кроватку и, если она начинал плакать, совать в её маленький ротик пустышку. Но, когда пелёнка становилась мокрой, никакое укачивание и пустышка не помогали. Леночка плакала, пока не возвращалась наша мать. Как-то та задержалась и застала меня плачущим вместе с оравшей сестрёнкой: мои нервы не выдержали долгого испытания плачем неутешного младенца.