Несокрушимый Арчи - стр. 24

Он закрыл окно и отошел от него в смятении духа. Он не имел удовольствия быть накоротке с Питером в течение продолжительного срока, но успел достаточно познакомиться с ним, чтобы оценить его прекрасные душевные качества. Где-то под тремястами ребрами Питера скрывалось сердце из чистого золота, и Арчи оплакивал свою потерю.

На этот вечер у Арчи были намечены обед и посещение театра, а потому в отель он вернулся довольно поздно. По вестибюлю беспокойно рыскал его тесть. Казалось, мистера Брустера что-то угнетало. Он направился к Арчи, угрюмо хмуря брови на квадратном лице.

– Кто такой этот Сиклиф? – спросил он без предисловий. – Я слышал, он ваш друг?

– Так, значит, вы с ним уже познакомились, а? – сказал Арчи. – Поболтали по душам, а? Потолковали о том о сем, ведь так?

– Мы ни слова не сказали друг другу.

– Неужели? Ну да, милый старина Окоселый принадлежит к тем сильным молчаливым ребятам, знаете ли. Не стоит принимать к сердцу, если он слегка нем. Окоселый много не говорит, но в клубах шепчутся, что он очень много думает. Весной тысяча девятьсот тринадцатого года прошел слух, что Окоселый совсем было собрался сказать что-то потрясающее, но из этого ничего не вышло.

Мистер Брустер боролся с обуревавшими его чувствами.

– Да кто он такой? Вы, видимо, с ним знакомы.

– Еще как! Близкий мой друг, наш Окоселый. У нас с ним за спиной Итон и Оксфорд, а еще суд по делам несостоятельных должников. Такое вот удивительное совпадение. Когда они проверили меня, я оказался несостоятельным. А когда они проверили Окоселого, несостоятельным оказался он! Поразительно, а?

Мистер Брустер, казалось, был не в настроении обсуждать совпадения, даже самые поразительные.

– Я мог бы догадаться, что он ваш друг! – сказал он с горечью. – Так вот, если вы хотите общаться с ним, вам придется делать это вне пределов моего отеля.

– А я думал, что он остановился тут.

– Да. До утра. Но завтра пусть подыщет другой отель, чтобы его крушить.

– Черт возьми! Неужели милый старина Окоселый тут что-нибудь крушил?

Мистер Брустер гневно фыркнул.

– Мне сообщили, что этот ваш бесценный друг вошел в мой гриль-бар в восемь часов. Вероятно, он находился в состоянии крайнего опьянения, хотя метрдотель сказал мне, что в первый момент ничего не заметил.

Арчи одобрительно кивнул:

– Милый старина Окоселый всегда этим отличался. Особый дар. Как бы он ни нализался, невооруженным глазом этого не обнаружить. Я много раз сам видел, как милый старичок наклюкивался до чертиков, а выглядел трезвым, как епископ. Да нет, куда трезвее! Так когда ребяткам в гриль-баре стало ясно, что старикан вот-вот пойдет на бровях?

– Метрдотель, – сказал мистер Брустер с ледяным гневом, – сообщил мне, что уловил намек на состояние этого субъекта, когда тот встал из-за столика и прошелся по залу, сдергивая скатерти и разбивая все, что на них стояло. Затем он начал бросать булочки в других посетителей, после чего ушел. Видимо, сразу отправился спать.

– Чертовски благоразумно с его стороны, а? Основательный, практичный типус, наш Окоселый. Но где, черт возьми, он раздобыл… э… нужные ингредиенты?

– В своем номере. Я навел справки. У него в номере шесть больших ящиков.

– Окоселый всегда отличался поразительной находчивостью! Ну, я чертовски сожалею, что так произошло, знаете ли.