Несносная заноза. В плену льда - стр. 7

Марк стоял у окна, держа в объятьях Лину. Она уткнулась лицом в его широкую грудь и жалобно всхлипывала. Он гладил ее по волосам.

“Вот, значит, как! Пригрел на груди болотную жабу. Мне все равно, так и знай!”.

Увидев меня, Марк отодвинул от себя девушку. Утирая искусственные слезы и с трудом сдерживая победную улыбку, она проследовала к двери, гордо вскинув голову.

– Тебя что не научили стучать, когда заходишь в чужой кабинет? – отчитал меня Марк, уткнувшись в бумаги на столе.

Не удостоив его ответом, я без приглашения заняла кресло напротив и ждала продолжения. Он читал, не поднимая головы. Пауза затягивалась. Наконец, он посмотрел на меня сверлящим взглядом. Я выдержала не моргнув.

– Я тебя предупреждал, у нас серьезное учебное заведение. Второй день в академии, и уже провоцируешь драки. Мне придется тебя наказать. Студентам запрещено заводить романы.

– А ректору, значит, можно? – не удержалась я.

Его лицо исказилось от гнева, и он почти швырнул мне в руки номер “Утренних новостей”. Половину центрального разворота занимала моя фотография в полный рост. Крохотное полупрозрачное платье не оставляло места для фантазий. Высокие каблуки и яркий макияж добавляли лет пять к настоящему возрасту.

“Надо признать, получилась неплохо”, – подумала я, с отвращением изучая газету.

Заголовок гласил: “Несовершеннолетняя дочь полковника Стейна подрабатывает в стриптиз-клубе!”

– Я могу все объяснить, – пролепетала я, возвращая Марку газету.

– Да уж, постарайся.

– Все, что там написано, неправда. Это был подарок на совершеннолетие от друзей. Один-единственный раз. Отец мне ничего не позволяет, контролирует каждый шаг. А тут такое предложение – петь перед настоящей публикой. Мне хочется быть певицей, выступать. Я и не знала, что это стриптиз-клуб, была там первый раз. Никто не должен был догадаться, что выступаю я. А потом появилась эта треклятая статья. Как они пронюхали, ума не приложу.

Перед глазами всплыли воспоминания того дня, когда я впервые увидела разворот с фото. Утром отец ворвался в мою комнату, вытащил из кровати в одной ночной сорочке и кричал, не переставая, целых двадцать минут. Таким я его еще никогда не видела. Было стыдно и обидно. Очень. Конечно, я не хотела сломать ему карьеру, даже просто расстроить. Ведь я его люблю. И я не эгоистка. Все должно было остаться втайне.

– Катрина, ну разве можно быть такой наивной, ты ведь уже не ребенок?! Тебя использовали в грязной игре против отца.

“Но почему я не могу жить, как обычные люди?! Совершать ошибки, творить глупости. Не думать, как выгляжу и что говорю!”. Чувства нахлынули на меня, и слезы сами собой потекли из глаз.

Марк подошел ко мне, присел рядом, обнял за плечи.

– Не плачь, пройдет время, и все забудется.

Он убрал непослушную прядь, упавшую на мое лицо. Его темные глаза были так близко, что я могла рассмотреть мелкие морщинки. Терпкий мужской запах щекотал нос. Слеза покатилась по щеке. Марк наклонился и смахнул ее. От нежного прикосновения внутри стало тепло и приятно. Я положила руки ему на грудь, и он накрыл их своими большими ладонями. Несколько секунд мы смотрели друг на друга не отрываясь, а потом он резко встал и отошел к окну.

– В нашу глушь газеты приходят с большим опозданием. Я позабочусь, чтобы ни один экземпляр не попал в руки студентов, но ты должна пообещать мне, что впредь будешь вести себя осмотрительно, особенно с парнями.