Неслучайная ночь - стр. 12

Ульяна Мичурина под типаж никак не подходила. Ей, похоже, уже за тридцать (а не около двадцати, как Слава любил), она среднего роста, полноватая, одета просто, хоть и в фирменное, без макияжа, с собранными в сложного плетения косу медными волосами.

– Мальчики, тащите еду на стол, я уже все по тарелкам разложила, – скомандовала Бабуся. – А я провожу Ульяну в комнату, ей наверняка хочется себя с дороги в порядок привести…

И, схватив Мичурину под руку, потащила ее в глубь дома.

– У тебя, Славка, я смотрю, вкусы поменялись, – усмехнулся Ветер, когда женщины скрылись.

– В смысле?

– Ты предпочитал всегда малолетних блондиночек с осиными талиями. А писательница старая, толстая и рыжая.

Егор с укоризной посмотрел на Ветра.

– Не, на самом деле она ничего, – поспешил исправиться Сергей. – Мне как раз такие больше нравятся, но по меркам Кравца – явный не формат.

– Тут ты прав, – не стал спорить Слава. – Меня она никак не заводит, хотя баба, бесспорно, интересная.

– Тогда зачем ты ее притащил?

– Сама попросила. – Кравченко прошлепал в кухню и схватил с тарелки кусок мяса. – Дело в том, что мы спелись с ней в Интернете, на сайте знакомств. Я там девочку себе подыскивал, а она попутчиков для путешествия. Причем рвалась барышня не куда-нибудь, а в Дахаб, чтобы познакомиться с кайтерами.

– Зачем?

– Надоело ей любовные романы писать, решила перейти на приключенческие. – Слава засунул в рот еще один кусок, затем тяжко вздохнул и накрыл тарелку крышкой. Чтоб не искушаться больше. – Я написал ей, что так далеко ехать необязательно, можно с нами.

– С нами… – фыркнул Ветер. – Да ты ж на доску встаешь раз в год и сразу с нее падаешь!

– Уж простите, что причислил себя к вашей когорте мастеров, – нарочито церемонно извинился Слава и покаянно потупился. Паясничать он тоже любил. – Так вот, я написал ей, что с НАМИ можно познакомиться и в России. Ульяна сразу ко мне прицепилась и не отставала до тех пор, пока я не согласился ее с собой взять.

– Ладно, пошли на берег, – прервал их диалог Егор. – Марку там выпить не с кем.

Кравченко тут же подхватил две тарелки (вернее – тарелищи) с мясом и картошкой, зубами подцепил пакет с прочей закусью и потрусил к выходу. Казан с пловом взял Ветер. Егору осталось только достать из холодильника выпивку. Открыв дверку, он присвистнул. На первой ее полке батареей стояло пять литровок водки. На второй столько же шампанского. На третьей – баночное пиво. А то, что не уместилось на дверке, просто лежало в отделениях холодильника.

– Кудряш, ты что, винный магазин ограбил? – спросил Егор у Марка, когда явился в чайхану с малой частью обнаруженного в холодильнике спиртного.

– Можно и так сказать, – улыбнулся тот, потерев руки при виде бутылок.

Алкоголь Марк принимал крайне редко, только когда встречался с друзьями, поэтому с такой радостью предвкушал выпивку. У него отец был тихим алкоголиком и умер от цирроза печени в сорок два года. Знал, что ему нельзя пить, но не мог остановиться. Кудряш очень боялся стать таким же, понимая, что наследственная кровь – не водица, и гены могут сыграть с ним злую шутку. Потому ограничивал себя в алкоголе. Другие могли вечерком пивка бутылочку выпить или за обедом пару фужеров вина, Марк же боялся малыми, но частыми дозами ввести себя в искушение. Но и абсолютным трезвенником ему быть не хотелось, вот он и позволял себе несколько раз в году надираться. И тут тоже был свой резон, ибо на следующий день он так страшно болел, что потом на алкоголь смотреть не мог.