Неслучайная ночь - стр. 11
– Спецзаказ, – самодовольно хмыкнул Славка. – В автосалоне одно и то же: черные, белые и серебристые. Такая скука! Ну я и отогнал тачку сразу после покупки в известную мне мастерскую… Там креативные ребята работают, бывшие мастера городского граффити, вот они и постарались… Нравится?
– Безумно, – хмыкнул Егор.
И вот сейчас плод креатива вкатил на стоянку. Рядом с черным внедорожником Егора, темно-синим универсалом Марка и серой «Нивой» Жени он казался жар-птицей в стае галок. Баринов впервые подумал, что Славка не зря перекрасил машину. Внимание она к себе привлекает, а Кравченко всю жизнь именно к тому и стремился.
– Батюшки мои… – донеслось до слуха Егора.
Голос был женским. Это означало, что Бабуся закончила свои кулинарные изыскания и скоро начнет всех кормить, а то во время готовки от нее слова нельзя было добиться. И мешать ей категорически запрещалось.
– А Славка-то не один, а с дамой!
Егор уже и сам видел, что Кравченко привез с собой очередную подругу. У него их имелось столько, что упомнить всех никто из друзей не пытался. Егор был почти на сто процентов уверен: и на сей раз Славка приехал с новенькой.
– Эй, хозяин! – зычно прокричал Кравченко, выпрыгнув из джипа. – Где оркестр? Где красная ковровая дорожка? Где хлеб-соль? Почему никто не встречает дорогих гостей?
Ветер сложил губы дудочкой и затрубил. Затем, схватив со стоящего в прихожей кресла пестрый бедуинский коврик, швырнул его на крыльцо. Тут и Бабуся подоспела с буханкой хлеба и целой пачкой поваренной соли.
– Милости просим, гости дорогие! – хором проговорили они и поклонились.
Спутница Славы посмотрела на Ветра и Бабусю с некоторым недоумением. Наверняка решила, что они пьяны, раз ведут себя столь глупо. А Егор, с улыбкой наблюдавший за сценой со стороны, уверился в своем предположении относительно того, что барышня у Кравченко новенькая. Те, кто уже бывал на «Ветродуйке», знали, как его обитатели любят подурачиться.
Славка с серьезной миной взошел на крыльцо, ковырнул хлеб и сунул кусок в рот. Прожевав, отломил еще один.
– Жрать хочу, силушки нет. Ехали без остановок, торопились… – прокомментировал он свои действия. – Затем повел носом и причмокнул: – Кстати, чем так вкусно пахнет?
– Пловом, тушеной картошкой и гуляшом, – ответила Женька.
– О, фирменный Бабусин гуляш! – обрадовался Кравченко. – Неужто?! Тогда пошли скорее…
– Слав, ты бы девушку свою представил, – подал голос Егор.
– О, Барин, и ты тут? Привет! А я думал, вы с Кудряшом уже отмечаете радостное событие. Да, я ведь еще не в курсе, что за событие…
– Мы тоже, – проговорил Егор. – Так как девушку зовут?
– Мое имя Ульяна, – представилась барышня. – Ульяна Мичурина.
– Она писательница, – сообщил Слава. – Сочиняет любовные романы.
– Ой, а я читала ваши книги, – радостно воскликнула Бабуся. – Мне они очень, очень нравятся… Дадите автограф? У меня с собой последний роман.
– С удовольствием, – улыбнулась Ульяна.
От улыбки спутница Кравченко стала сразу очень привлекательной, хотя до того производила впечатление довольно невзрачной барышни. Егор еще подумал, что она совсем не во вкусе Славы. Тому всегда нравились женщины яркие, буквально на грани вульгарности. Чтобы грудь прямо-таки вываливалась, губы алели и обесцвеченные до белизны волосы развевались. Ветер для его пассий даже определение придумал: «шамурки» – сокращенное от «шалавые гламурки».