Неслучайная мама для дочки миллионера - стр. 25
Не успеваю опомниться, как Наур наваливается на меня сверху, здоровенной ладонью прикрывая мой рот. Вдавливает своей тяжестью в постель.
Я вижу, как его губы растекаются в блаженной ухмылке, мужчина склоняется к моей шее и глубоко вдыхает. Шумно, будто смакует, наслаждаясь моментом и моей слабостью перед ним.
Проклинаю себя за неосторожность — я забыла запереть дверь. Но только в кошмарах могла подумать, что Наур вломится посреди ночи с маниакальным желанием узнать меня намного ближе, превращая комнату в преисподнюю наяву. Инферно. Господи.
— Я, как и ты, живу здесь… на третьем этаже… совсем рядом… Лер-р-ра…
Брыкаюсь, но моя непокорность красной тряпкой действует на заведенного Наура. Он окончательно теряет разум, усиливая напор. Пытаюсь вырваться, не жалея, раздираю ногтями спину охранника и в какой-то момент его рука соскальзывает с моих губ. Вскрикиваю и снова замолкаю от натиска ладони.
— Тише… тише… — вполголоса повторяет мужчина. — Наконец-то Богдан Александрович принял на работу хорошенькую няньку, предыдущие были старые. А ты нежная, — он снова вдыхает, — вкусная. Хочешь, я тебя съем?
Перед глазами двоится, образ Нура меркнет, я почти теряю сознание, и уже загорается свет в конце тоннеля. Моргаю, чтобы сохранить ясность, а потом щурюсь. Слышу щелчок, и комната наполняется потолочным свечением.
Я вижу Самару. В длинной белой ночнушке с рукавами и с распущенными волосами. Она сердито шипит на не менее обозленного ее внезапным появлением охранника:
— Наур, ты же знаешь — хозяин категорически против любовных отношений в своем доме между персоналом.
Любовных?! Да она издевается! Протестующе мычу, намекаю служанке о беде. Наур отстраняется, но все еще удерживает мой рот.
— Не рассказывай ему, Самара.
— А если Богдану Александровичу вздумается посмотреть камеры, и он узнает, что я тут была? Нет уж. Не волнуйся, Наур, я найду способ, как правильно преподнести информацию господину Царёву…
Со скрипом женщина прикрывает за собой дверь и удаляется. До жути напуганная я плачу и терплю ладонь Наура на лице, второй рукой охранник смахивает слезу с моей щеки и, то ли простонав, то ли прорычав, разъяренно отпускает хватку и встает с кровати.
— Мы еще увидимся, Лер-ра… — не оборачиваясь, шепчет, выходит прочь и скрывается за дверью.
Как в бреду подскакиваю следом, в голове гудит, сердце изматывающе саднит в груди. Я проворачиваю ключик в замке и валюсь на пол, берусь за голову, но снова поднимаюсь. Душа пылает и требует справедливости.
Осторожно распахиваю дверь, выглядываю наружу. На свой страх и риск крадусь по опустевшему коридору к лестнице и спускаюсь на этаж ниже. Ничего не соображаю, ноги сами ведут к заветной двери в спальню Богдана, и мне все равно, что уже два часа ночи. У нее замираю и прислоняюсь лбом к поверхности, дальше ступить не могу. Прислушиваюсь к тишине.
И только богу известно, как сейчас мне хочется толкнуть эту дверь, броситься к хозяину дома на шею и попросить защиты. Чтобы Царёв обнял меня и успокоил, сказал, что со всем разберется. Покарал обидчика.
Но меня будто парализует, потому что вспоминаю о невесте Богдана. Инна наверняка сейчас с ним, и им замечательно вместе.
Я просто нянька. И все, что от меня требуется — ухаживать за ребенком, зарабатывая на оплату долгов родителей. Оказывается, очень больно падать с небес на землю, и боль эта вовсе не физическая.