Несерьезные отношения - стр. 18
Как только захожу в квартиру и закрываю дверь, от моей показной решительности и безразличия не остается и следа. Я не плачу, уже не плачу. Прохожу в комнату, скинув ненавистные модные туфли, и опускаюсь на диван. Организм требует перезагрузки, и я просто сижу в тишине и бесцельно смотрю в одну точку.
Неверный муж, любовница, развод – все отходит на второй план.
Послезавтра в восемь я должна быть в клинике. Сутки на подготовку, операция и реабилитация длиной в два месяца. Забыла еще, что две недели после операции придется лежать в скучной палате под наблюдением врачей.
Заставляю себя подняться и начать собирать вещи. Звоню Дашке, теперь единственному человеку, у которого я могу что-то попросить, находясь в стационаре. Я рассказала ей о Жене, о разводе. Она так эмоционально на все реагировала, что я начала улыбаться. «Божий одуванчик» (удивляюсь, как точно назвала ее в день нашего знакомства) возмущается, размахивает руками, почти опрокидывает чашку с чаем и клянется уволиться из Жениной фирмы. Уговариваю подождать, подумать о себе и малышке: молодые мамы особой популярностью у нанимателей не пользуются.
Тогда, давая ей совет думать о себе и о малышке, я твердо решила, что и мне тоже пора подумать о себе.
Глава 10
Открываю глаза.
Больно. Свет бьет наотмашь. Жмурюсь и продолжаю лежать. Жива, но это сейчас не особо радует. Мне бы выйти отсюда побыстрее, чтобы разгрести то, что осталось от моей счастливой жизни.
Развод. Первое, что я сделаю – это подам на развод. Жить с этим уродом больше не буду ни дня! Пусть валит к своей Олесе! Имя-то какое дурацкое – Леся, Олеся, Лесенька. Интересно, как он ее называет? Нет, стоп, неинтересно. Тьфу, мерзость!
– М-м-м… – срывается с моих губ, когда пытаюсь пошевелиться.
Резкая боль скручивает низ живота. Что же так больно?! Неужели не могут обезболить?! Это же средневековые пытки какие-то! Обезбольте меня еще на денек, пожалуйста!
Надо позвать медсестру. Открываю рот, чтобы крикнуть, но изо рта вырывается только тоненький писк. Черт, что же делать?! Мозг в посленаркозном состоянии никак не запускается, вяло перемалывает мысли и вместо помощи и полезной информации подкидывает всякую ерунду.
Кнопка! Точно, мне же говорили о ней до операции! Где же этот спасительный девайс? Вроде должен быть над головой. Провожу рукой по изголовью кровати. Ура, я спасена! Слышу неприятный пищащий звук из коридора. Это я? Отлично!
Так, на боль пожалуюсь, что еще? Сильно болит голова, и пить… очень хочется пить.
Делаю еще одну попытку открыть глаза. Пространство плывет в каком-то сферическом объемном калейдоскопе, то складываясь в знакомые картинки, то рассыпаясь в жуткие психоделические орнаменты.
– Как себя чувствуете, Полина?
– Плохо, – честно признаюсь я. – Боль сильная. Голова раскалывается, и во рту все пересохло.
– Пить уже можно. – Медсестра отходит к столику и наливает мне стакан воды.
Пытаюсь привстать, чтобы забрать стакан, но резкая боль сразу же вынуждает меня лечь на подушку.
Бесит! Все бесит и злит невозможно! Вынужденно принимаю помощь медсестры и жадно глотаю воду. Хоть что-то приятное. Облизываю пересохшие губы и мысленно делаю пометку попросить Дашку привезти гигиеническую помаду.
Ну вот, часть моих проблем решена. Теперь жду врача, он расскажет, как все прошло, и даст добро на спасительный укол. Молоденькая девочка продолжает суетиться вокруг меня, и вроде бы искренне все делает, спрашивает, помогает, а меня раздражает.