Непросто Мария, или Огонь любви, волна надежды - стр. 22
И бассейн! Огромный беломраморный бассейн буквой V. То, на чем настаивал и от чего тащился Диего. Поскольку так уж вышло, что уровень моего проживания регламентировался высшими, то затребовать еще и бассейн в придачу – в сущности, такая малость!
Зато живем не тужим, и никто никому не мешает. Мало того, хочу сказать – при желании в этой обители роскоши мы с моим телохранителем могли бы вообще никогда не пересекаться. У его апартаментов даже выход наружу отдельный, так называемый черный ход.
– Гантели у меня уже есть, – засмеялся мужчина, давно привыкший к нашим постоянным перепалкам.
– Запасной набор никогда не помешает, – философски заметила я, открывая дверь.
– Мя-а-а-ау! – С возмущенным воплем мне под ноги бросился роскошный британец бежевого окраса и выпустил когти.
– Сейчас, Дарси, – погладила я кота по лобастой голове, нагибаясь.
– Мяф! – фыркнуло животное, уворачиваясь от ласки, и, демонстративно задрав хвост, прошествовало на кухню.
– Маршрут известен, – засмеялась я, следуя за питомцем.
Дарси попал ко мне случайно. Просто год назад я открыла входную дверь, и в прихожую вкатилось это пушистое чудо. Уставившись на меня загадочными, по-человечески умными раскосыми глазами, кот уселся… и остался со мной.
Так мы и мотались по командировкам втроем из города в город, туда, где требовалось мое присутствие. А здесь у нас база.
На кухне я открыла банку тунца и вывалила содержимое в миску. Дарси милостиво потерся об мои ноги и вальяжно пошел утолять свои насущные потребности.
– Наши эфирные Мата Хари прислали тебе диск! – крикнул Диего из гостиной, где он разжигал камин для меня.
По условиям договора о найме Диего готовит еду, когда кухарка выходная, потому что я сжигаю напрочь все, что ставится на огонь. Но кофе завариваю сама. В кофеварке, по своему рецепту – с корицей и ванилью. Диего иногда себе варганит напиток по типу арабского – с перцем и кардамоном, но я такое не уважаю.
Добавив в чашку молоко и сахар, я отнесла обе чашки в гостиную и устроилась в низком кресле около камина, чуть ли не сунув ноги в огонь.
– Готова? – Мужчина получил мой утвердительный кивок и щелкнул пультом проектора.
На экране возникло объемное изображение шикарного офиса, увешанного глянцевыми, с дарственными надписями фотографиями счастливых моделей и манекенщиц.
Увидев их, я громко икнула и откровенно расхохоталась. Вряд ли Наташа Поли осчастливила своим присутствием сие убогое заведение!
Следующие кадры… За массивным столом восседал улыбчивый, лучащийся доброжелательностью Вольдемар. Напротив него на краешках стульев примостились Марика и Сапфира.
Для начала Вольдемар спел красивую песню о грядущих перспективах, потом выдал девушкам анкеты и сказал:
– Только отвечайте на все вопросы искренне, красавицы!
– Дидро сказал: «Искренность – мать правды и вывеска честного человека», – подняла на него наивные карие глаза Марика.
– Это тот, который Пушкина убил? – деловито поинтересовалась Сапфира, грызя кончик ручки белоснежными зубками.
Диего фыркнул в чашку:
– Это она меня сейчас убила…
– Нет, – сдвинула брови Марика. – Неуч! Это известный модельер, наклейки выпускает!
– …наповал, – закончил телохранитель, промокая свои черные брюки от разлитого кофе.
Я откровенно ржала, рассматривая абсолютно искренние мордашки подружек.