Непристойное предложение - стр. 34
Маска для волос тоже пахла отвратительно, напоминая смесь тухлых яиц и лука. И вот с этой гадостью я просидела еще час.
В это время девушки занялись лицом, придавая форму бровям. А после нанесли еще одну вонючую жижу на них и на ресницы.
— Они у вас тоже заметно выгорели, нужно затемнить, – сказала Кэрол. И что мне оставалось? Пришлось сидеть с закрытыми глазами, ощущая всё зловоние моего преображения.
Это был мучительный час. Но благо он прошел, и девушки избавили меня от этой гадости. Настала финальная часть преображения.
Мне нанесли пудру, румяна, прошлись по губам помадой, совсем слегка. Волосы было решено уложить в прическу. Хотя я настаивала на распущенных.
В итоге мы нашли компромисс. Волосы закрутили в кудри, часть оставили распущенными, а часть убрали назад.
Из своего огромного чемодана девушки достали для меня белые туфельки, которые не произвели никакого впечатления.
Да и туфли меркли на фоне шкатулок. Что поднимает женщинам настроение лучше, чем украшения? В шкатулке оказался комплект из жемчужного колье и сережек. А еще была шкатулка с заколкой, тоже из жемчуга.
Я вздохнула: и красиво, и скучно… Но что же, раз жемчуг, то жемчуг. В любом случае, стоит он дорого, а под белые вставки будет выглядеть не так скучно. Впрочем, с моим платьем ничто не будет выглядеть скучно. Внутри я немного закипала от гнева, старалась быть благодарной Адриану, но ситуация, в которой мне не дали никого выбора, слегка выводила из себя.
Однако кое-что я все же выбрала сама. Когда я переоделась в платье и вышла, девушки застыли на месте. Они разве что рты не открыли.
«Достойный эффект», — подумалось мне.
Я повернулась к зеркалу и довольно хмыкнула. Все часы страданий стоили этого отражения. Шелковистые каштановые волосы, темные брови и ресницы. Легкие румяна. Мои голубые глаза заиграли по-особенному на таком лице.
Я уже и забыла, каково это — выглядеть так. Мне казалось, я стала даже красивее. Девушки стерли малейшие признаки моей работы. Перчатки из атласа прекрасно облегали руку, но самым ярким стало платье.
Дверной колокольчик прозвенел, и я улыбнулась еще шире. А вот и первая публика. Посмотрим, что скажет Пэгги на мою авантюру.
Сказать нянюшка ничего не успела. Увидев меня, она ахнула и выронила корзинку, в которой, должно быть, лежали продукты.
— Нравится? – довольно спросила я.
Пэгги пробежала глазами от ног и до головы и прикрыла руками рот. Ее глаза расширились, выражая не то ужас, не то восхищение.
— Что он с тобой сделал? – наконец спросила она. – Он… Он… Он велел надеть тебе это?
Неожиданно настрой нянюшки изменился, она подперла руками бока, метая глазами молнии.
— Нет, – тут же поспешила я успокоить ее. – Он прислал мне ужасно скучный наряд, но я его перешила, — сказала я, очень гордая собой. Пэгги подошла ко мне и сказала шепотом:
— Элеонора, в таком нельзя выходить даже на улицу.
Я только махнула рукой.
— Оно отлично на мне сидит.
— Слишком открытый фасон, милая. Они же все съедят тебя…
— Не смогут, – сказала я уверенно.
И до Пэгги дошло еще одно откровение.
— О, Эли, это ведь не ты сейчас говоришь, а зелье… Но действие зелья пройдет, и останется только лишь стыд. Представь, как они будут смотреть!
— Они постоянно смотрят, — не согласилась я. – Сколько можно бояться, Пэгги? Я хочу дать отпор, а не трястись, как испуганный зверек.