Непримиримые 3 - стр. 9
Мамуля прощает… Всегда прощала, и теперь… Зарывается пальцами свободной руки в мои волосы и треплет с такой щемящей любовью, что хочется признаться во всех грехах и заверить: «Больше не буду делать глупости!» Теплая, нежная… самая нежная ладонь из всех, что когда-либо меня касалась. Мамина…
Раньше не придавал значения, но сейчас остро осознал, как стало недоставать… именно материнского прикосновения. Искреннего, чистого, бескорыстного, тёплого, бережного, любящего.
Только мамуля так гладила, что даже самая адская боль отступала. Только мама целовала так, что самая опасная рана переставала кровоточить и заживала. Только матушка улыбалась так, что мир расцветал на глазах, а в груди расползалась радость. Грозовые тучи казались интригующим природным явлением, палящее солнце – ласковым и игривым, снег – манной небесной, а дождь – не пробирал до костей, а был чёртовски весёлым и отрезвляющим событием.
Только мамуля ругала так, что и похвалы было не надо. Только она гордилась настолько, что даже самое незначительное свершение было под стать мировому открытию. Только её голос успокаивал. Только матери под силу возвести в ранг небожителя, даже если последний муд***.
Только она позволяла верить в исключительность, упорно не замечая посредственности. Только мама прощала то, что никогда не смогли бы простить другие. Только она – невидимая стена, что укрывала от непогод и невзгод, тыл, который скорее умрёт, чем позволит причинить вред. Только мать выдерживала то, что неподъёмно остальным. Только у неё такая душа, что принимала без остатка, прощала без сожаления, любила вопреки, любила просто так.
Любит несмотря ни на что! Любит!.. И всё чётче понимаю, что быть матерью – нечто неоценимо сложное и невероятно неблагодарное.
Слава богу, мне не быть матерью – не осилю!
– Прости, я так виноват… Влез по самое… Ничего не вернуть, но я всё исправлю. Прошу, – сглатываю пересохшим горлом, – только не разочаровывайся… – бормочу, оторвавшись от матери, но так и не глядя ей в глаза. – Никогда не разочаровывайся, даже если категорически не согласна с моими решениями и действиями. Не пытайся встать на пути… Переубедить…
– Ты меня пугаешь, – нервничает мать.
– Мам, – решительно смотрю на родительницу, – всё хорошо будет. Ладно, – качаю головой, и так слишком углубляюсь в самокопание, пора вспомнить, что я мужик, а не сопливая барышня, – давай о делах. Сегодня должен приехать эксперт. Оценку сделать и дать заключение.
– Да-да, – соглашается родительница, но видно, что до сих пор мыслями в моих словах. – Сильно дом пострадал?
– Не до основания, но всё равно придётся начинать с нуля, – морщусь. Тру переносицу: – Только заключение получим и можно приступать.
– На что? – тяжело вздыхает мама. – На счету почти ничего нет, а всё что было… дома осталось…
– Обижаешь, – натягиваю улыбку, – мы с… – запинаюсь. Твою мать! Надо как-то себя заставить ровнее думать о соседе. – С Сергеем Николаевичем опустошили сейф и твой письменный стол. Ноут в сохранности, флешки и память тоже, – поясняю с гордостью.
– Игнат, – впервые за время посещения мать светится от счастья, – это же замечательно!
– Мгм, – киваю, – так что что-то у нас есть. Этого катастрофически мало, но… что есть… Мне бы разгрести свои проблемы, и я подниму денег, мам. Не сомневайся…