Непримиримые 3 - стр. 32

– Блин, ты совсем охренел?! – хнычу растерянно, потирая горящую ягодицу.

Всё не так! Мой план – в нигде! Я проигрываю, даже не успев навязать какие-то свои правила. Это ненормально!

Парень! Голый! В моей. Комнате. Скрылся в моей. Ванной комнате.

Абзац, даже дверь не закрывает…

Слышу звук льющейся…

Струи?!

А-а-а!!! Он что, ссыт? Ссыт при мне?!

Я бы правда сбежала, да ноги прирастают к полу. Видать, от шока!

Звучит вода… в унитазе, потом из крана. Игнат руки моет? Ну, хоть так…

Ой, он же сейчас выйдет! Эта мысль уже срабатывает отрезвителем и выводит из ступора подобно увесистому пенделю. Ретируюсь, но уже в коридоре прихожу в себя.

Так. Я за водой. На кухню.

Проветриться, охладиться, дух перевести, мысли собрать… чувства…

Но ещё не успеваю шагнуть с последней ступени в зал, как догоняет голос Игната:

– Малыш, ты бы мне попить захватила и перекусить… А то вымотала, я еле руками-ногами двигаю!

Останавливаюсь, точно вкопанная. Зажмуриваюсь сильно-сильно. Блииин! Что дальше?

Из кухни раздаётся звук битой посуды и злое чертыханье отца! Он… мягко сказать, не ругается крепкими выражениями. Папа обычно и голоса старается не повышать. Может, конечно, рявкнуть, но крайне редко.

Значит, довели… Ужас!

Нервно сглатываю и заставляю себя двигаться.

Я сильная! Выдержу…

– Почему не спишь? – подозрительно кидает отец, только ступаю на кухню.

– Доброй ночи, – вежливо здороваюсь. – Учила, – распахиваю холодильник.

– Почему нет подушки и одеяла внизу? – не унимается папа.

– Потому что не буду больше спать в зале, – так же ровно отзываюсь, выуживая маленькую бутылку с минеральной водой. – Я вернулась в свою комнату! Буду спать с Игнатом! – захлопываю створку нарочито спокойно.

Папа заметно краснеет, но не от смущения, а от гнева. Он так и плещется в его светло-карих глазах.

– Что такое? – деланно удивляюсь. – Тебе можно спать с соседкой, а мне с её сыном нельзя?

– Ирина, ты забываешься! – рокочет отец.

– Ты тоже. Папа! – выделаю последнее слово и покидаю кухню: – Приятных снов… ну или горячей ночи… Мне…

Перед дверью опять тушуюсь, но, сглотнув нервоз, вхожу без стука.

Вот ещё! Моя комната!

– Я уж подумал, что опять спать внизу останешься, – бурчит Игнат, глядя с затаённой обидой.

С порога бросаю ему бутылочку с водой. Парень, несмотря на то, что лежит, реагирует быстро. Ловит. Открывает и с блаженным шумом пригубляет:

– Спасибо, малыш, – закрывает. Отставляет на тумбочку со своей стороны. – Спать собираешься? – недвусмысленно улыбается. – Рискнёшь? – хлопает по пустующей части постели.

– Прочь, – грожу пальцем, подступая к своему краю. – Руки при себе… и хозяйство от меня подальше.

– Мгм, – проказливо хмыкает сосед, опять шмякнув ладонью по одеялу.

Ну вот, снова этот звук!

Гад думает, что король положения! Ненавижу самонадеянных индюков!

Не покажу, что трясусь от страха.

Или… от возбуждения.

Мы ещё повоюем…

Ещё не успеваю лечь, как понимаю, что военный настрой капитально даёт сбой. Селивёрстов прав, я тоже живая. Слишком живая… Цунами, что сейчас стихией носится по телу, не контролирую, и как совладать с непогодой чувств – без понятия. Полный кавардак…

Я в диком, неописуемом смятении. Никогда подобной реакции на мужчину не испытывала…

Демонстративно разделяю постель пополам, а между частями делаю стенку из покрывала, которое поднимаю с пола, куда его бросил Игнат.