Непримиримые 3 - стр. 34
Чуть подрагивают, на лице нет кривой усмешки.
Милый парнишка, вот прям реально милый… В такого можно влюбиться! Ещё как. Без памяти.
Но лучше пусть будет колючим, едким, гадким, вредным. Мне это нужно. Жизненно необходимо – не хочу стать его бывшей… Одной из…
Только сейчас понимаю, что бесстыдно продолжаю рассматривать Селивёрстова.
Лёгкая небритость. Прямой нос словно высечен рукой мастера. Прямая линия рта – не узкого, но и не полного. Очень чувственного.
А как умеет целовать… От воспоминаний о прикосновениях губ Игната вновь бросает в стыдливый жар.
Едва одёргиваю глупый порыв коснуться щеки…
Дура пустоголовая!
Повезло, что парень спит. Хоть рассмотреть смогла вблизи.
Улыбка растягивается против воли. Вот теперь мне хорошо и спокойно. Могу и поспать!
***
С утра просыпаюсь первой. Как только юркаю в ванную комнату, предусмотрительно щёлкнув замком, начинаю умываться. Щётка во рту. Ритмично вожу туда-сюда, вверх-вниз… слышу настойчивый стук:
– Открой!
– Ага, щас, – хмыкаю, продолжая чистку зубов. – На войне как на войне. Кто первый – того и тапочки.
– Ир, я не шучу, – ударяет сильнее Игнат. – Я ссать хочу!
У меня аж глаза на лоб лезут – вижу свой шок в зеркало. Во рту щётка, волосы растрепаны.
– Селивёрстов, свали в туман, – бурчу, на секунду вытащив средство гигиены. – Моя ванна!
Пару раз провожу по зубам, в дверь опять стучат. Настойчиво, нетерпеливо:
– Я дверь вышибу, будешь потом душ принимать на моих глазах!
Эта мысль не нравится, но игнорю. Ополаскиваю щётку, ставлю в стаканчик. Беру расчёску, провожу по волосам… и тут дверь с грохотом распахивается:
– Обалдел?! – выдыхаю оторопело. Воинственно стою в одном белье и с массажкой в руках. Игнат тоже красава – в боксёрах, спасибо хоть их надел. – Ты… ты… неандерталец! – негодую праведно.
– Мгм, знаю, не только ты заметила мои изысканные манеры, – ухмыляется чересчур самонадеянно. – И сейчас из этой пещеры тебе лучше смотаться, а не то.
Его откровенно похотливый взгляд прогуливается по мне, задерживаясь на некоторых участках, которые приличной девушке стоит прикрывать. Заливаюсь краской смущения, грудь яростно вздымается, что не ускользает от Селивёрстова.
– А не то я покажу, что такое первобытное желание, и от души продемонстрирую, как именно брали тех, кого хотели!
Дёргаюсь к выходу, словно ошпаренная, но в проёме Игнат отрезает дорогу, рукой преграждая путь:
– Малыш, тебе реально не хочется? – не скрывает недоумения и надежды.
– Неа, – рьяно мотаю головой. Проныриваю под локтём, и только в комнате понимаю, что забываю вещи в ванной.
Звук льющейся струи пригвождает к месту.
Опять? Блин, он что, реально опять ссыт, не стесняясь меня?
Сердце недовольно бьётся в негодующем темпе. Шумно выдыхаю.
– Ко мне присоединишься? – вырывает из коматоза голос Игната, чуть приглушённый гулким плеском воды из крана.
Хватаю из шкафа новые джинсы и футболку. Сдергиваю с вешалки толстовку. В рюкзак запихиваю тетради и учебники. Вжикаю молнией и выскакиваю из комнаты прежде, чем сосед выходит из уборной.
***
– Что у вас за грохот? – волнуется ба, когда стремительно сбегаю в зал. Родственница как раз выходит из кухни, вытирая о полотенце руки.
Отец и дед сидят в зале и завтракают.
– Этот… этот, – бурлит гнев, – дикарь, – наконец выдавливаю слово, боясь высказаться тяжелее, – сломал дверь в ванну!