Неприкаянный. Мичман с «Варяга» - стр. 11

– О чём вы говорите, мичман? – недоумевающе посмотрел на меня Руднев.

– О желании драться с врагом, господин капитан первого ранга.

– Это невозможно. Вы отправитесь с остальными членами команды на один из кораблей нейтралов и далее проследуете в Россию вместе с вашими подчинёнными, за которых наряду со мной и другими офицерами несёте ответственность.

– Господин капитан первого ранга, сопроводить личный состав в Россию могут и без меня. Я же прошу у вас разрешение продолжить драться с японцами.

– То есть вся команда убудет в Россию, и один только вы в героическом ореоле отправитесь крушить врага? – холодно спросил Руднев.

– Крейсер драться не сможет, катер в строю остался только один, и он не в состоянии принять большое количество желающих. Согласно штатному расписанию команда катера состоит из одного офицера и восьми нижних чинов. Иным добровольцам на борту попросту нет места.

– И всё же нет. Но ваш порыв я также отражу в рапорте, – решительно произнёс командир.

– В таком случае прошу вас завизировать мой рапорт. – И положил перед ним три копии.

Я уже предоставил ему лазейку, чтобы принять решение, не подставляясь под удар. Мало того, это ещё и выставит его в более выгодном свете. Если же порвёт, напишу другой, но на этот раз вручу не кулуарно, а при свидетелях. Поставит запрещающую резолюцию… Нет. Не поставит. Руднев в первую очередь дипломат и только в третью командир. Ничуть не собираюсь жалеть его чувства. Мне главное – добиться своего, и я добьюсь.

Каперанг смотрел на меня с минуту, не меньше, после чего поставил свою резолюцию, согласно которой я откомандировывался в Порт-Артур.

– Прошу. – Он протянул мне мой экземпляр рапорта. – Что же до акта, предоставьте мне сначала список личного состава. Одному вам я катер передать не могу и, если вы не наберёте команду, прикажу его затопить, как и крейсер.

– Есть, – коротко ответил я, бросив руку к обрезу фуражки.

– У вас полчаса. Если не предоставите список, то я выпишу вам командировочное предписание и отпущу только в каком-либо нейтральном порту.

– Ложкин, – окликнул я артиллерийского кондуктора из моего плутонга.

– Я, ваш бродь, – откликнулся тот.

– Вот что, братец, я собираюсь добраться на катере в Порт-Артур, чтобы драться с японцами. Брось клич, если кто пожелает присоединиться, то через четверть часа жду на корме.

– Слушаюсь, ваш бродь.

– Ваня, это не приказ, мне нужны только те, кто сам захочет, и никак иначе, – похлопав его по плечу, доверительно произнёс я.

– Олег Николаевич, по-честному-то сомнительно, чтобы кто захотел после такого, – отвёл он взгляд.

– Ну, на нет и суда нет, братец. Тогда сам пойду.

– Как это сами? Никак не можно самому, ваш бродь.

– И один в поле воин, Ваня. Факт. Ну и такое дело, что каждый должен сам для себя решить – тварь он дрожащая или право имеет, – подмигнул я и добавил: – Через четверть часа…

Паровые катера «Варяга» меня удивили. Насколько мне известно из изученных материалов, крейсер нёс два сорокадвухфутовых. Здесь же в наличии пятидесятишестифутовые. Их установка предусматривалась на броненосцы и крейсера первого ранга, но они оказались слишком громоздкими, поэтому было принято решение о более скромных образцах. Но янки сумели гармонично разместить их, что мне только на руку.