Неприкасаемый - стр. 9

С молчанием Офелии инцидент, казалось, был исчерпан, но пытка ее на этом не закончилась. Подавив между делом зевок, Рэдклифф думал, о чем бы еще спросить воспитанницу.

– Вы же, мисс Лейтон, обучены музыке?

– Я играю на пианино, – уклончиво ответила та, все еще досадуя на патрона.

– В таком случае, прошу вас. Хочется на сон грядущий усладить слух вашей игрой. Если, конечно, не возражаете.

Дориан указал на инструмент в углу комнаты, и Офелия чуть не поморщилась – мало опозорилась она при разговоре? Однако, не смея перечить, направилась к пианино, уселась и вопросительно посмотрела на его милость. Тот только руками развел.

– Что угодно. Выбирайте на свое усмотрение.

Припомнив что-то из Бетховена, Офелия нерешительно нажала на клавиши. Обычно она играла свободнее, но сейчас пальцы, как нарочно, одеревенели, и она все время боялась сбиться.

На последней ноте девушка обернулась на слушателя в ожидании приговора.

– Очень хорошо, – не без иронии похвалил тот и снисходительно улыбнулся. – Мне даже самому захотелось пальцы размять.

Они поменялись местами, и Дориан ударил по клавишам. Офелия узнала седьмой вальс в до-диез миноре Шопена, ее любимого композитора. Как он играл, боже, как играл! Пальцы летали над клавишами, как у истинного пианиста. Выразительно и изящно, притом он не красовался, а играл в свое удовольствие, будто и вовсе забыл об Офелии. Ее собственная игра теперь казалась абсолютно бездарной.

– Вот так, – сказал Дориан, встав из-за инструмента, и в лице его было нечто победоносное. – Впрочем, я совсем утомил вас. Закончим наше знакомство. Меня ждет поздний ужин и работа, а вы будьте паинькой и ступайте в постель.

Офелию его тон уязвил, но она послушно сделала реверанс и с пожеланием доброй ночи направилась к двери. Но не успела и порог переступить, как Дориан остановил ее окликом:

– Да, мисс Лейтон, забыл кое-что.

Улыбка его стала шире и насмешливей.

– Вашим гардеробом я займусь лично. Траур вам не к лицу: молодая девушка, а одеваетесь хуже монашки!

Офелия поднималась по лестнице, а щеки у нее полыхали, и внутри все дрожало от неясного чувства. Она не то злилась, не то подавляла слезы обиды, хотела презирать Дориана и была странно заворожена им. Все не так, как она ожидала! Уж не лучше ли вернуться к матери в Эссекс?

Пока молодую госпожу раздевала Эмилия, приставленная к ней «безвозмездно», Офелия несколько успокоилась. Она рассудила, что лорд Уильям не оставил бы столь странного завещания, не будь он уверен, что поступает правильно. Да и стоят ли молодость и самонадеянная улыбка его сына того, чтобы, не оглядевшись и не обождав, нарушать волю покойного? Только время покажет.

Покамест опекун не занялся гардеробом Офелии, для воскресной службы она выбрала самые нарядные платье и шляпку – может, он хоть сейчас не станет язвить! Впрочем, сидя в гостиной, еще в халате, феске и мулях, с газетой и чашкой кофе, Рэдклифф вид имел неприступный, и девушка не сразу отважилась к нему обратиться.

– Лорд Рэдклифф, я… Я хотела спросить, где церковь в этом приходе? – нетвердо спросила она, еще не привыкнув, как он хорош и как важен в утреннем облачении. – Вы обычно ходите в ту, что видна с крыши?

– Вы правы, это ближайшая, – безучастно ответил хозяин. – Томас вас отвезет.