Неправильная помощница - стр. 22
Он подталкивает меня к машине.
– А что, мы так Антона и оставим?
– Скорая уже едет. Жить он будет, захочешь еще интересного о себе послушать, придешь к нему в больницу.
– Заняться мне больше нечем, – замечаю только что подошедшего Гену. Улыбаюсь ему ровно секунду, потому что в следующую меня почти насильно пихают на заднее сидение. Не слишком-то вежливо.
– И давно этот гондон тебя шантажирует?
Антон – гондон. Банальщина. Но я все равно прыскаю со смеху.
Распутин ждет ответа спокойно, но это спокойствие обманчиво, кажется, в его голосе сквозит еле сдерживаемый гнев.
– Маша… Я вопрос задал…
Эта энергия власти и притягивает, и отталкивает. Сейчас больше второе, так что я отсаживаюсь подальше… Опускаю свою сумку на колени.
– Маш, я вопрос задал? – сколько же у него терпения. Подсознательно, а может и не слишком мне очень хочется в очередной раз вывести его на эмоции и посмотреть на последствия. Тоже сделает больно? А может что-то другое?
– А это не тот Антон, который неделю назад с вами общался в «Альтаире»?
Я качаю головой, но Гена прищуривается и приходится кивнуть. Ситуация, конечно, патовая.
– То есть ты хочешь сказать, что какой-то хрен моржовый к ней клеился, а ты не сказал ничего?
– Вы не спрашивали, Арсений Ярославович, а Мария Викторовна сказала, что беспокоится не о чем.
– Да я бы сама справилась. Ай! – вскрикиваю, не сразу понимаю, откуда боль.
Оказывается, начальник сжимает пальцами мою коленку. Жжет дико, но уже не больно, скорее непривычно ощущать на себе чужое прикосновение, его прикосновение.
– Ты слабая и неуклюжая. Несмотря на свою щуплость, он весит килограмм на тридцать больше тебя. Серьезно считаешь, что справилась бы с ним? Что с правилась бы хоть с кем-то…
– Я… быстро бегаю
Он отпускает, расслабляется и даже вроде растягивает губы в микроулыбке. Ну или мне кажется.
– Ген, отвезем Машу в студию ее, пилона, – он даже адрес называет. Откуда знает-то? Да еще по памяти.
– Да? Ну ладно, – говорю, а сама откидываюсь на спинку кресла и просто смотрю на проезжающие мимо улицы. Моя рука расслабленно лежит на кожаном сидении, ощущая приятные вибрации двигателя.
Да уж, в такой машине я бы всю жизнь ездила. Большая, безопасная. Особенно когда Распутин рядом. Жаль нельзя его сложить в коробочку и носить с собой как талисман. Кто знает, чего бы удумал Антон? Руку бы мне сломал? До сих пор место, где он сжимал, болит и ноет.
Тут же чувствую касание и поворачиваю голову. Распутин берет мою руку как хрустальный сосуд, вызывая колкие мурашки там, где только что болело. Он аккуратно проводит кончиками пальцев в месте, где все покраснело. Я уже жалею, что надела рубашку с короткими рукавами. Но сегодня так жарко, что я с утра даже думала надеть юбку покороче.
– Думаю, рентген делать не надо, – хочу отвести руку, это кажется слишком интимным, но его нежные касания превращаются в стальной капкан.
– И как ты будешь сейчас тренироваться?
– Нормально. Я же не сломала руку, – он все-таки отпускает меня, а я отвожу взгляд. Как же тяжело в его глаза смотреть. И в то же время отводить свои еще тяжелее.
– Твоя мама болеет? Этого нигде не указано?
– Ну… – не хочется об этом говорить. – Инвалидность ей так и не дали. Но у нее аллергия на свет. Работать, разумеется, она не может, так что я кормилица в семье.