Неправильная помощница - стр. 24
А главное, хочу ли я, чтобы он там был. Смотрел на меня. На Элю.
На меня. И снова на меня.
Я никогда не танцевала для кого-то. Мне нравился сам процесс, но вчера, только представив, что Распутин будет смотреть, скользить по телу взглядом, в душе появилось волнение, а в груди разлилось горячее тепло.
Преподаватель даже сказала, что впервые увидела в моих движениях страсть.
Надо же. Страсть.
Так может, если он придет, у меня появится эта самая страсть, и я наконец займу призовое место? Очень хочется.
– Это что? – запинается Распутин об пакеты, которые принес курьер, пока он уезжал по делам.
– Это новые рубашки. Вчера ваши так и потерялись, я подумала, что вам нужны новые.
– Они не белые. Я ношу только белые.
– Знаю, – вздыхаю. О чем я только думала? О том, как они будут смотреться на торсе босса, и как он устроит для меня личное дефиле? – Но мне захотелось. Примирите? Вдруг вам понравится?
– Ты переделала план? – спрашивает он, но, что удивительно, пакеты берет и идет к себе. Я тут же в припрыжку за ним. Хватаю папку. В кабинете достаю листы, пока он разворачивает одну из рубашек и осматривает ткань. Блин, ну померь. Хотя можешь и так оставаться. Потому что смотреть на тебя одно удовольствие.
– Померьте.
Он поднимает глаза, снимает рубашку и меряет новую. А у меня такое удовольствие по телу разливается, словно только что тренировка закончилась, и можно сделать глоток воды.
Черт, как ему идет этот цвет. Я так и знала!
– Хорошо, мне кажется. Вам идет.
– Вроде ничего. Главное, чтобы ты меня как клоуна не вырядила.
– Я бы не посмела. Посмотрите?
– Да, – подходит он ближе, а я втягиваю аромат его геля для душа, парфюма, сигарет и черного чая. Убойное сочетание. Стреляет прямо в мозг, стекает к животу. – Уже лучше. Но хвост переделай. И винт не такой огромный, иначе вертолет будет заносить. Ты словно вертолетов никогда не видела.
– Вы же меня в цех не пускаете?
– Чтобы у меня там производство встало? Сиди тут, хоть не убьешься.
Я молча собираю папку. Обида жжет горло.
– Бывший не звонил? Не беспокоил?
– А! Я вообще про него забыла! Он хоть жив?
– Жив. В больнице. Думаю, больше не тронет.
– Вы и правда его уволили?
– Конечно. Я слов на ветер не бросаю. Ты рубашки как купила.
– Через интернет. Сайт дать?
– За чей счет?
– За свой счет, конечно. По моей же вине вы те потеряли.
– Чек скинь в бухгалтерию, тебе начислят.
– Не надо, я же сказала. Мне не трудно и вам идет. Мне хотелось что-то сделать для вас, как вы вчера для меня, – говорю, а сама сыкую под его взглядом прямым. – Ну что? Не люблю быть в долгу.
– Никто мне ничего не покупал, потому что ему просто захотелось это сделать.
– Ну так в ответ же на доброе дело.
– Я не добрый, Маша.
– Может и да, но поступки определят человека. Я пойду тогда работать.
– Да, иди. Рубашки потом развесь.
– Ладно. Арсений Ярославович…
– Что?
Как его позвать, что он про меня подумает… Лучше не надо. Лучше оставаться и дальше боссом и подчиненной.
– Кофе вам сделать?
– Сделай, – смотрит он мне вслед с прищуром, но больше не говорит со мной. Иногда лишь выдавая короткие приказы. Вечером мы спокойно расходимся. И глупо, но я испытываю дурацкое острое разочарование, что он снова поехал к своей Августине. Что он будет с ней делать? Ему будет хорошо? Надеюсь, ему будет хорошо.