Непокорная. Пташка для Ястреба - стр. 19
– Ты лживая воровка, – перебил отчим и, пнув коробку, пояснил: – Мне неважно, как ты это заработала. Ты украла у семьи. Сколько я вложил в тебя сил, денег, нервов. А сколько издёвок выслушал лишь за то, что связался с вашей семейкой. Сколько друзей потерял из-за…
– Друзей? – недослушав, я усмехнулась и, вздёрнув одну бровь, съязвила: – Значит, и не друзья это вовсе. А мы?.. Долгие годы мы были вашей семьёй. В ответ лишь упрёки и побои. Мама растила Латифу как родную, двух сыновей вам родила, а я…
– А ты недоразумение, недостойное моей милости, – оскалившись, прорычал отчим и, кивнув на дверь, сознался: – Если бы не обстоятельства… Всю жизнь жалею, что взял твою мать в жены.
– А уж мы-то как жалеем, – скрестив руки на груди, отзеркалила я, а отчим аж побагровел.
Я понимала, что сильно рискую, но намеренно ставила жирную точку на существовании под одной крышей с тем, кто превращал мою жизнь в ад. Разъярённый отчим был готов сорваться, ударить или даже избить, – я это видела… чувствовала.
Надежды, что смогу отвоевать свои накопления, у меня не осталось, но уходить смиренно я не собиралась. Слишком долго ждала, терпела, пыталась подстроиться, угодить, заслужить если не любовь, то хотя бы принятие. Наивная…
Никогда я не была и не стану ему родной. Всегда буду лишь в роли обузы, позора и ненавистного клейма. Глядя в упор, я ждала чего угодно, надеясь, что последствия не коснутся мамы.
Стиснув руки в кулаки, отчим шагнул вплотную и, зарычав, дал выход эмоциям. Замахнувшись, влепил мне пощёчину и, оскалившись, замахнулся снова. Но сдержался…
– Порченная! Приблудная! Позор на мою голову! – брызгая слюной, заверещал отчим и, прищурившись, процедил с нескрываемой ненавистью: – Но скоро я от тебя избавлюсь. Немного осталось, и ты уйдёшь из этого дома.
– Да хоть сейчас, – потирая горящую от удара щеку, огрызнулась я и, стиснув зубы, прошипела: – Ни дня здесь больше не останусь, но мои накопления заберу с собой.
Усмехнувшись, отчим присел и, вытряхнув из коробки всё, что там было, начал собирать мои накопления. От обиды и бессилия я не могла даже шевельнуться.
– Ишь чего захотела, – распихивая монеты по карманам, усмехнулся он и, посмотрев в упор, добавил: – Готовься, сегодня приедут сваты.
– Кто? – охнула я и, видя, что он не шутит, закричала: – Нет! Не пойду я замуж! Никогда… Слышите?!
Скривившись от моих воплей, отчим поднялся и, оглядев комнату, развернулся, чтобы уйти.
– Не будет этого! – пытаясь докричаться, повторила я и, всхлипнув, добавила: – Не хочу! Не заставите!
– Твоё мнение не в счёт, – отчеканил отчим и, направившись к двери, рявкнул: – Из комнаты ни ногой! Иначе пожалеешь!
Оставив меня в разгромленной комнате, он вышел и, хлопнув дверью, рявкнул на маму, судя по всему, притаившуюся снаружи.
– Подслушиваешь?! Ну что ж… тем лучше. Готовь обед для важных гостей и эту истеричку в порядок приведи! Приодень и вразуми, пока я не вышел из себя! Сегодня же она будет сосватана! Хватит с меня! Не хочу больше видеть в своём доме твою пропащую дочь!
– Но, Халид… – охнув, попыталась возразить мама, но её слова потонули в очередном потоке бессвязного ора, оскорблений и важных распоряжений, произнесённых в приказном тоне.
Звуки скандала удалились, а я растерянно огляделась. Плюхнувшись на пол, закрыла лицо руками и заплакала. Бесцеремонно разгромленная комната теперь напоминала моё внутреннее состояние.