Непокорная невеста - стр. 27
Том хотел было возразить, что ему удается радоваться жизни, но Уинтерборн, будь он неладен, абсолютно прав: хандра одолевала его уже несколько месяцев. Проклятье! Неужели ему суждено так маяться до конца дней?
– Тогда мое дело труба, – мрачно изрек Северин. – Мне нужны доказательства, слепая вера не для меня.
– Я не раз убеждался, что чрезмерный рационализм мешает тебе принять правильное решение. Но если бы тебе удалось выбраться из этого лабиринта сознания хоть на некоторое время, чтобы понять, чего ты хочешь – не то, что возымел намерение хотеть, а то, что подсказывает чутье, – тогда, возможно, ты бы обнаружил, к чему взывает твоя душа.
– У меня нет души, ее вообще не существует.
– Тогда что, скажи на милость, заставляет мозг работать, а сердце биться? – раздражаясь, спросил Уинтерборн.
– Электрические импульсы. Итальянский ученый Гальвани доказал это сто лет назад, используя лягушку в качестве наглядного примера.
– Я не могу говорить за лягушку, – твердо сказал Уинтерборн, – но у человека душа есть. И мой тебе совет: обрати на нее наконец внимание.
После обеда Северин направился в свою контору на Ганновер-стрит. Был ветреный холодный осенний день – «фланелевый», как охарактеризовал его Уинтерборн. Резкие и внезапные порывы ветра постоянно меняли направление, по улице разметало потерянные перчатки, окурки сигар, газеты и тряпье, сорванное с бельевых веревок.
Том остановился перед зданием, в котором располагались головные конторы пяти его компаний. Неподалеку юный беспризорник усердно собирал окурки сигар в сточной канаве, чтобы позже извлечь из них табак и потом использовать для изготовления дешевых, по два пенса за штуку, сигар.
Внушительный парадный вход высотой двадцать футов был увенчан массивной фронтонной аркой. Первые пять этажей были облицованы белым известняком, а два верхних – красным кирпичом и затейливой белокаменной резьбой. Световой колодец в вестибюле протянулся от пола к застекленному окну в потолке, а внутри помещения располагалась широкая лестница.
В этом месте все свидетельствовало о том, что деловые люди приходят сюда работать и решать важные вопросы. Когда Том приближался к зданию, его охватывало чувство несказанного удовлетворения, но сегодня ничего не вызывало у него радости.
Впрочем, он испытал прежнее удовлетворение от достижения желаемой цели (ну не абсурд ли!), пока ремонтировал котел в Эверсби. Ему вновь довелось поработать руками, вспомнить навыки, полученные много лет назад, когда он был лишь подмастерьем и успех еще только ждал его впереди.
В те годы он был счастлив. Его детские амбиции взрастил и удостоил высокой оценки пожилой наставник Чемберс Пакстон, заменивший ему отца, в котором он так нуждался. Тогда, по молодости, ему казалось, что нет преград, чтобы найти ответы на любые вопросы и решить любую проблему. Даже лишения были Тому на руку: когда не нужно беспокоиться о любви, чести или другой подобной чепухе, можно спокойно зарабатывать большие деньги. Он получал от этого несказанное удовольствие – до поры до времени.
Сейчас же почему-то некоторые лишения стали именно так и ощущаться – как лишения, и ничто иное. Счастье или по крайней мере то, что он под ним понимал, бесследно испарилось.
Ветер кружил и дул со всех сторон. Резкий порыв сорвал с его головы черную шляпу из шерстяного фетра, и она катилась по тротуару, пока ее не подхватил юный охотник за окурками. Сжимая в руках головной убор, он исподлобья взглянул на его хозяина. Оценив расстояние между ними, Северин пришел к выводу, что пускаться в погоню бессмысленно: мальчишка легко ускользнет от него, скрывшись в лабиринте переулков и конюшен позади главной улицы. «Пусть забирает», – решил Том и направился в здание. Если удастся продать шляпу за сумму хотя бы отдаленно сопоставимую с первоначальной ценой, юный бизнесмен заработает небольшое состояние.