Непокорная невеста - стр. 29
– Тогда придется отказаться от награды.
Увидев удивленный взгляд патрона, секретарь добавил:
– Но вы не можете так поступить! Благодаря этим исследованиям вам могут пожаловать рыцарское звание, но шанс будет упущен, если вы откажетесь от Александрийской премии. А ведь рыцарство – ваша мечта! Сами же говорили!
– Теперь оно уже не имеет для меня значения, – пробормотал Северин. – Никакого.
Помощник заупрямился:
– Я включу это мероприятие в ваше расписание и напишу для вас речь – что-нибудь вроде выражения благодарности и в то же время удивления по поводу того, что именно вы удостоились такой чести, хотя вы один из многих умов, что трудятся на благо империи ее величества…
– Ради всего святого, Барнаби! В мои пять эмоций не входят подобные темы, о которых говоришь ты. Более того, я никогда не назову себя одним из многих, потому что таких, как я, больше нет: я единственный и неповторимый, – Том коротко вздохнул. – Я сам напишу речь.
– Как скажете, сэр, – на губах секретаря заиграла слабая, но явно довольная улыбка. – На этом пока все. Будут ли для меня поручения, прежде чем я вернусь к своим делам?
Том кивнул и уставился на пустую кофейную чашку, водя большим пальцем по тонкому фарфоровому краю:
– Да. Сходи в книжный магазин и купи мне роман «Вокруг света за восемьдесят дней».
– Жюль Верн, – проговорил Барнаби, и его лицо просияло.
– Ты что, читал его?
– Да, это необыкновенно увлекательная история.
– Какой урок извлекает Филеас Фогг? – увидев недоумение на лице помощника, Том нетерпеливо добавил: – Во время своего путешествия. К каким выводам он приходит в процессе?
– Зачем преждевременно раскрывать сюжет? Вам будет неинтересно читать, – серьезно проговорил молодой человек.
– Не переживай. Мне просто нужно знать, какая истина открылась бы нормальному человеку.
– Все совершенно очевидно, сэр, – заверил его Барнаби. – Сами все поймете, когда прочтете.
Секретарь покинул кабинет, но всего через пару минут вернулся. К удивлению Тома, помощник держал в руках его утраченный головной убор.
– Швейцар принес вашу шляпу, – пояснил Барнаби. – Ее вернул уличный мальчишка и даже вознаграждения не попросил. – Критически оглядев войлочные поля, он добавил: – Я прослежу, чтобы ее хорошенько почистили, сэр.
Том подошел к окну. Беспризорник опять вернулся в канаву собирать сигарные окурки.
– Я выйду на минутку, – сказал он секретарю.
– Какие-то поручения еще будут? – спросил тот.
– Нет, я справлюсь сам.
– Ваше пальто… – начал Барнаби, но Том не обратил на него внимания и быстрым шагом прошел мимо.
Когда он вышел на улицу, щурясь от резких порывов ветра, поднимавших тучи пыли, мальчишка, видимо, решив передохнуть, сидел на корточках возле сточной канавы. Заметив приближавшегося Тома, он явно перепугался и насторожился. Парнишка был щуплый и нескладный, неопределенного возраста, но явно не старше десяти-одиннадцати лет. Карие глаза его слезились, кожа на лице загрубела, как у ощипанной курицы, длинные черные волосы явно не расчесывали и не мыли не одну неделю.
– Почему ты не оставил ее себе? – без предисловий спросил Том.
– Я не вор, – ответил мальчишка, поднимая очередной окурок маленькой ручкой, покрытой грязью и струпьями.
Том достал из кармана шиллинг и протянул замарашке, но тот проигнорировал этот жест, покачав головой: