Непокорная для палача - стр. 17
Закрыла глаза и представила, что не легкий ветерок по щекам гладит, а мама меня успокаивает. Даже слез не было. Было… спокойно… я обняла холмик и просто слушала, как кругом шумят деревья, прорастая в чьи-то кости, как жужжат мухи и пчелы, звенят комары, где-то перекрикиваются родственники, приехавшие навестить родных. Сама не заметила, как провалилась в сон.
Глава 11
– Чертова девчонка. – Потер виски, головную боль не смогли унять четыре таблетки.
Катя права, надо было вышвырнуть ее и будь что будет. Не вышвырну, конечно. Не воюю я с детьми, даже если их отцы исчадия ада, как Трофим. Набрал начальника охраны:
– Что у вас?
– По камерам отследили до главных ворот, потом она на трассу пошла. Там камер нет, ни наших, ни ДПС. Попутку поймала. Хитрая девчонка.
– Как проморгали?
Молчание.
– Выясняю. – Начальник замялся.
– Так, ладно, ориентировку на нее по всей области. В соседние тоже разошли. С пометкой, что она под моей защитой и если кто тронет, то отвечать передо мной будет. Ментов тоже подключи. Первым делом особняк проверьте, по друзьям отца и мачехи пройдите.
Потер ноющие виски, где ты, Кара? Убьют же глупую и не посмотрят, что девчонка совсем.
Несколько часов бесплодных поисков, весь город на ушах, ребята не только по друзьям, но и по врагам прошлись, да так, что трупы убирать пришлось и раны штопать. Ничего. Ни следа.
К тому времени, как стемнело, я девочку уже похоронил, и ее смерть была на моей совести. Видит Бог, отца ее я живьем в землю бы закопал, но не ребенка неразумного. Восемнадцать! Твою мать! Ей бы еще жить да жить.
– Владимир Игнатьевич, там люди Мерзлого девушку привезли. Она подвозила утром Карину. – Начальник охраны зашел в кабинет без стука, в двух словах пересказал, что сам узнал.
– Ну, давай посмотрим, что там.
Вышел в гостиную. У камина перебирала фарфоровые безделушки не девушка, а какое-то недоразумение. Вздернутый нос. Волосы короткие, торчком, с синими прядями. Джинсы на пару размеров больше. Футболка обтягивает грудь без лифчика, хотя какая там грудь – прыщики, зеленкой мазать. Еще и жвачку, как корова, жует. Поморщился. Мерзкая привычка.
– Где моя подопечная?
Девушка уперла руки в тощие бедра, покачнулась и заявила:
– Какая подопечная?
Я злой, уставший. Меня совесть весь день, как Баба Яга, грызла гнилыми зубами, мне вообще не до препирательств сейчас.
– На заправке видели, как ты сегодня утром подвозила рыжую девушку в белом платье и с белыми розами в наволочке. Где она?
– А-а-а, эта девушка. Не знаю. Высадила на остановке в центре.
Начинал терять терпение:
– Сколько ты хочешь за информацию? Сто тысяч? Двести? Миллион?
Девушка цокнула языком, надула пузырь, лопнула.
– Кучеряво живешь, че так мало предлагаешь? Давай два.
– Я тебе сейчас пулю в висок – одну – дам, – прорычал, выходя из себя.
– Папик? – спросила девушка развязно, не боялась меня, а зря. – Они далеко уже.
Насторожился. Кто они?
Родственников у девчонки нет. Только враги могли забрать. Мертва, обрывается что-то внутри. Прости, малыш, не хотел. Правда не хотел.
– Девушка к матери ехала. Сбежали от тебя? – Снова пузырь надула.
– Где ты ее высадила? – Из последних сил сдерживался, чтобы орать не начать.
Она пожала худыми плечами:
– У Ахунского кладбища.
Блядь!
За переносицу схватился, боль нестерпимой стала. Девчонка же вчера ко мне приходила, спрашивала о чем-то, а я слушать не стал, не до нее было.