Непобедимый. Право на семью - стр. 33
«Я не привык передавать кому бы то ни было контроль, принцесса. Тем более женщине…»
«Стонов и вздохов ты от меня не услышишь. Но у тебя всегда будут куда более явные ориентиры…»
Что, если двигаться все-таки по этим ориентирам? Что, если в процессе что-то все-таки получится? Что, если расслабиться и дать ему все, что он хочет?
Шум и тепло воды успокаивают. Сердце и дыхание постепенно приходят в норму. Но стоит мне на выходе из ванной столкнуться с Мишей, снова разбивает волнение. Жду, что он как-то зацепит меня, скажет хоть что-то… Однако он упорно молчит.
Ухожу в выделенную мне гостевую комнату расстроенной, взбудораженной и сердитой. Время еще даже к девяти не приблизилось, но я расчесываюсь, гашу свет и забираюсь в кровать.
Если возникает желание выкинуть какой-нибудь фокус или поскандалить, значит, пора ложиться спать. Так всегда говорил маме папа, если она из-за чего-то возмущалась, и уводил ее в спальню. Миша же даже не пытается что-то изменить и как-то меня успокоить. Он просто ждет, пока я по нему заскучаю, и все обиды улягутся сами собой.
Расслабиться и хотя бы попытаться уснуть у меня, конечно же, не получается. Мысли непрерывно множатся и крутятся в голове. Я по кровати за ними верчусь. Пока дверь в спальню вдруг не отворяется. Крупная фигура Тихомирова заслоняет собой весь проем и, не давая мне справиться с накатившим горячей волной оцепенением, уверенно движется прямиком ко мне. Он ничего не говорит. Просто откидывает одеяло, поднимает меня на руки и, прижимая к груди, направляется обратно к выходу.
– Миша… – оживаю я, ослепленная вспышкой света. – Что ты делаешь? Куда меня несешь?
Вздрагиваю, когда пару секунд спустя нас с Непобедимым снова накрывает темнота. После яркого света она ощущается острее. Теряясь в хаосе своих эмоций, инстинктивно вцепляюсь в главный источник своего волнения. Обнимаю и прижимаюсь лицом к шее. Но Тихомиров в этот же момент наклоняется и опускает меня на прохладные простыни своей кровати. Сориентироваться в пространстве не успела, но по запаху понимаю – мы в его спальне.
– Зачем? – озвучиваю то, что бьется в сознании.
Миша сохраняет молчание. Он просто… Он раздевает меня. Сначала скользит ладонями под сорочку и стягивает трусы. А потом и саму ночнушку. Пискнуть не успеваю, как остаюсь полностью обнаженной. Расхожусь странными сдавленными звуками, уже когда Тихомиров ложится сверху.
– Ах… М-м-м… Миша-Миша…
Он ловит мои беспорядочно трепыхающиеся руки и заводит их мне за голову. Наклоняясь, целует шею. Я медленно моргаю и учащенно дышу. По мере того, как Миша приближается к груди, громче и сбивчивее это делаю. Как ни пытаюсь контролировать свое тело, начинаю дрожать.
Все движения и прикосновения Тихомирова, несмотря на силу, которая кипит в его большом теле, чувственные и нежные. Он ласкает меня, и кажется, что сам этим наслаждается. Лижет и посасывает мою плоть. Ловит дрожь, и кажется, словно готовит к очередному этапу сближения. Я не сопротивляюсь и никакой инициативы не проявляю.
«Будь покорной…»
Хорошо… Попробуем так…
Приходится приложить силы, чтобы дать своему организму команду расслабиться. Но едва мне это удается, тело такой негой наполняется, я будто парю. Миша четко чувствует этот момент и сразу же отпускает мои руки. Когда его губы переходят к другому соску, я осторожно касаюсь его жесткого затылка ладонями. Глажу осторожно, будто спугнуть боюсь. Он позволяет. А я откровенно наслаждаюсь. Скольжу по мощным плечам, спине, рукам – медленно и со вкусом. И Тихомиров тоже, не прекращая целовать, ласкает руками. Разжигает под кожей огонь и разносит этот жар по всему телу.