Неоновый дождь - стр. 2

– Держись, сестрёнка, – прошептал я, и мой голос сорвался, когда я начал напевать старую колыбельную, что пела нам мать, её слова текли через меня, как река через город. – Скоро ты будешь свободна.

Её глаза закрылись, и я почувствовал, как время замедлилось. Я ввёл последние команды, мои пальцы двигались почти сами собой, и Камень вспыхнул – красные линии на его поверхности разгорелись, как реки лавы, заливая зал багровым светом. Энергия рванулась наружу, я ощутил её жар на коже, её давление в груди, и увидел, как провода, ведущие к Акико, задрожали, передавая её разум в сеть. Монахи затихли, их взгляды были прикованы к нам, и я молился – не знал кому, духам ли, машинам ли, или просто пустоте, что простиралась за стенами храма. Сердце билось в ушах, как барабан, и я смотрел на экран, где появился её цифровой след – слабый, мерцающий, но живой. Это был наш последний шанс, и я цеплялся за него, как утопающий за соломинку, не позволяя себе думать о том, что могло пойти не так.

Я смотрел на экран терминала, где слабый цифровой след Акико дрожал, как огонёк свечи на ветру, и чувствовал, как время ускользало из-под ног, словно песок в нижнем городе, что смывало дождём. Храм вокруг меня гудел, его стены дрожали от нарастающей энергии Камня Они, чьи красные прожилки теперь пылали так ярко, что свет отражался в моих глазах, заливая зал багровым сиянием. Провода, тянувшиеся к Акико, вибрировали, их тонкий звон смешивался с низким гулом серверов, и я ощущал, как её разум – хрупкий, почти неосязаемый – поднимался в сеть, словно дым от благовоний, что всё ещё плавал под потолком. Монахи замерли, их молитвы оборвались, и в этой тишине я слышал только своё дыхание – тяжёлое, рваное, будто я бежал через весь Ниппон-Син без остановки. Я верил, что это работало, что я спасал её, но в глубине души что-то шевелилось – холодный, липкий страх, который я гнал прочь, сжимая кулаки до боли в суставах.

Внезапно терминал издал резкий сигнал – высокий, пронзительный, как крик дрона, что падает с неба, и я вздрогнул, мой киберглаз тут же зафиксировал всплеск кода на экране. Голограммы вокруг взорвались хаосом: мантры искажались, их иероглифы распадались на пиксели, а образ Акико – её цифровая тень, что я так бережно вёл в сеть, – начал трещать, как разбитое стекло. Я бросился к Камню, мои руки дрожали, когда я схватил его, и тут же отдёрнулся – он обжёг меня, его жар проник сквозь кожу, оставив красный след на ладони.

– Нет, нет, нет, – шептал я, мой голос сорвался в крик, пока я пытался прервать процесс, стуча по клавишам терминала, но Камень не слушался.

Его энергия вырвалась наружу, волна света ударила меня в грудь, и я рухнул на колени, хватая ртом воздух. Монахи закричали, их голоса смешались в панический хор, и я видел, как они отступали к стенам, их лица – маски ужаса под капюшонами.

– Акико! – вырвалось у меня, и я пополз к ней, цепляясь за край алтаря. Её тело лежало неподвижно, провода всё ещё гудели, но её лицо… оно было пустым, глаза закрыты, а слабая улыбка, что я видел перед началом, исчезла, смытая волной моего провала. Я схватил её руку, холодную, как металл дронов в нижнем городе, и прижал к своей груди, надеясь почувствовать хоть слабый пульс, но ничего не было. Экран над нами погас, потом загорелся снова, показывая её след – он распадался, растворялся в белом шуме, и я услышал её голос, слабый, далёкий: "Прости меня". Это было последнее, что она сказала, и я закричал, мой голос эхом отразился от стен храма, заглушая треск Камня, что всё ещё искрил в углублении алтаря. Она уходила, и я не мог её удержать – ни руками, ни волей, ни верой.