Неом - стр. 5
Мама взяла ее за руку. Мариам посмотрела на руку матери и, подивившись пятнам и морщинкам, вновь вспомнила детство, еще сильные в те времена руки матери и как та нежно мыла в ванной малышку Мариам. Тогда на ее руках еще не было морщин, а все пожирающее время и прожитые годы еще не оставили своих отметин.
– У меня все хорошо, Мариам. Ты слишком обо мне беспокоишься. – Пожилая женщина откинулась на спинку стула и вздохнула. – Твой отец вернется сегодня вечером, и мы сходим куда-нибудь поужинать, а после заедем в твою любимую кофейню, где подают хало-хало. Что думаешь?
– Я только за, мама, – ответила Мариам.
Мариам шла с покупками по запруженным народом улицам к своему дому. Начался дождь, и грязь разлилась по разбитой каменной улочке. Дети катались на электросамокатах, а владельцы лавок крепили на навесах таблички с предупреждением о надвигающемся урагане, ведь отключения электричества, стань оно нужным в другой части города, случались здесь не так уж и редко, но при этом неожиданно. Добравшись наконец до дома, Мариам обнаружила, что лифт не работает. Она поднялась пешком и, очутившись на своем этаже, отперла дверь. На небольшой кухоньке она мелко порезала чеснок и поставила тушиться окру[5] в томатном соусе. Затем вышла на балкон и закурила сигарету. Достать запрещенный сорт табака было непросто. В такую же ночь, как эта, одна из соседок Мариам продала ей пачку, но никто не думал заявлять на нее в полицию.
Стоя на балконе, Мариам смотрела на пустыню, простирающуюся за городом. Над Меккой сверкнула молния, и здесь, наверху, завыл ветер, унося с собой пропитанный дождем песок.
Она подумала о растерзанном роботе и о том, решат ли Смирнов и Ли завести ребенка, а если и решат, то какие же у него все-таки будут глаза. Она подумала о деньгах, их было немного, тех денег, что она откладывала каждый месяц после оплаты всех счетов и содержания матери. Она подумала о Назире и о том, перезвонит ли ему. Было бы здорово, подумала она, подари ей кто-нибудь букет цветов.
2. Караван
Примерно в то же время в трехстах милях по прямой, с вершины заброшенной башни, расположенной на побережье Призраков в Синайской пустыне, мальчишка по имени Салех наблюдал за приближением Караван-сарая.
Великие ханы[6] крались по песку. Постоянно двигаясь и перестраиваясь, они приводили в движение весь Караван-сарай. Между ними бродили козы; извиваясь, ползали кольчатые роботы; высоко в небе парили солнечные змеи. Худощавые, облаченные в широкие одежды пастухи пасли свои стада, и тут же меж великих ханов бегали дети.
Позади шли слоны.
В разделявшем Салеха и караван песке виднелись очертания заброшенных бассейнов. Некогда баварские замки соседствовали здесь с египетскими пирамидами, а старый американский дайнер[7] стоял бок о бок с пустующей Альгамброй[8], за которой все еще ухаживали ржавые роботы.
Побережье Призраков простиралось от древней границы до объединенного государства: цифровых собратьев – Союза иудеев Палестины и Шарм-эль-Шейха, расположенного почти на самом краю полуострова.
За ним возвышался издревле вечный и враждебный к людям Синай.
Собрав всю волю в кулак, Салех соскользнул по лестнице и юркнул в пару оконных проемов. На мгновение ему показалось, что внизу, около одного из некогда полных бассейнов, стоит женщина. Она повернулась и посмотрела на него, а затем исчезла, словно ее и не было.