Неодинокий Попсуев - стр. 7

В заводоуправлении продрогший Попсуев нашел отдел кадров, на двери была фамилия Дронов. Усадив молодого специалиста на стул, кадровик расспросил его, попросил паспорт, диплом и направление.

– Ну что ж, сейчас устроим тебя.

Трудоустройство Дронов начал с ветра такой силы, что поколебал тюль на окне.

– Эка, пробирает! Минутку! – забросив документы в сейф, Дронов с грохотом повернул ключ и выскочил, оставив дверь открытой.

Кабинет украшали два сейфа, металлический шкаф с пожелтевшими рулонами ватмана наверху. На столе ни одной бумажки, на стенах картинки и фотографии. В дверях возник богатырь в шубе и прогудел:

– Дронова нет? Как ни зайдешь – нет! Ветром, что ли, его носит где? – и исчез, окинув молодого специалиста оценивающим взглядом.

На фотографии сбоку от портрета Горбачева под громадным деревом сбился народ, все с неразличимыми лицами.

– Это я в Кедровке, – раздался за спиной голос Дронова. – Вот он я. С передовиками. Так на чем остановились?

– На трудоустройстве.

– Это запросто. – Дронов разложил перед собой документы. – Никто не заходил?

– Один, здоровенный, в шубе.

– А, Берендей… А не послать ли вас, Сергей Васильевич… не послать ли вас… в третий цех? Пока строчка есть – считай, повезло. Лучший цех, между прочим, премии каждый квартал. Да и уникальный: прокат, химия и механообработка и всё в одной посуде – где еще такое встретишь? Эх, молодость! – неожиданно воскликнул он, заерзав на стуле. – Девки-то прыскают, а? – В глазах его вспыхнули искорки: – Ладно, ступай к Берендею. Погодь, позвоню. Дошел, наверное…

Он взял трубку, нажал кнопку.

– Никита Тарасыч, на месте? Дронов. Да по делам ходил. Что значит, никогда на месте нет?! Я раньше тебя на месте. Берешь, значит? Лады. Погодь. – Он весело подмигнул Попсуеву, посерьезнел, надел очки, стал читать: – Попсуев Сергей Васильевич, МЭИ, твоя специальность. Да, сам расскажет. Да, спортсмен, мастер спорта, по фехтованию.

– В отставке, – произнес Попсуев, но кадровик лишь кивнул.

– Не забыл? Мой должник. Ну бывай.

Дронов положил трубку, поглядел на Попсуева, словно прощаясь с ним навеки, вылез из-за стола, поправил штору, вручил документы и, крепко пожав руку, сказал:

– Цех вон там. Через час диспетчерская, потом до вечера не поймаешь. Направо окошко, там пропуск выпишут. Значит, мастер спорта? Мастер – это хорошо. В отставке, говоришь? Мастера не бывают в отставке. У нас беда с мастерами…

Через полчаса Попсуев сидел напротив начальника цеха, мужчины лет сорока и такой внушительной комплекции, что казалось, не он сидит за столом, а стол ютится подле него. В Берендее угадывалась немалая физическая сила.

– Вот, – Сергей протянул Берендею документы.

– МЭИ? Спортсмен? Саблист? – он стал листать документы Попсуева. – Диплом саблей делал? Сам-то откуда?

– Из Орла.

– Понятно. Орел.

Позвонила секретарша.

– Запускай, Надя. А ты присядь вон там.

Белые и синие халаты, шапочки и косынки быстренько расселись, как белые и синие птицы клюнув новичка своими острыми взглядами. «Словно в операционной, – подумал Сергей, хотя что именно напомнило ему операционную, где его вытащили с того света, сказать не мог. Пройди тогда сломавшийся клинок итальянца чуть выше и привет. Камзол, как масло, прошил. – А, их взгляды, как клинки. Да ну, чушь…». А еще он вспомнил пожухлые вялые стебли вечнозеленых растений больницы, таких же больных на вид, как и вечно больные люди рядом с ними…