Ненужная жена. Рецепт любви - стр. 36
Вернулись еще засветло.
В доме все было на своих местах, тихо и чисто. И чужих следов у крыльца не было.
— Конечно, теперь Клотильда вряд ли приползет, — весело заметила Лиззи. — Ух, он ей бока намял лопатой! Небось, лежит, завывает теперь.
— Ну, приползет или нет, а двери все равно запирать надо, — твердо сказала я. — Сегодня мы посадим луковицы, а это значит, что ты их уж не сможешь таскать за пазухой. И значит, любой недобрый человек их может утащить.
Дома дел тоже полно было.
Курицу, что я потрошила и щипала, я положила в котелок и оставила Лиззи за ней приглядывать, а сама тем временем переносила дрова в поленницу.
Покормила кур, собрала яйца. Дома их собрался уже приличный запасец, и я, оглянувшись, с удивлением отметила, что буквально из ничего мы умудрились получить пищу и кров.
«И это только начало! — подбодрила я себя. — А весной расцветут двуцветники… наверное, открыто продавать их настойку я не смогу. Все ж Лиззи их утащила. Да и Клотильда… откуда знать, где она их взяла? Но добавлять это лекарств в мази и продавать подороже я могу. Да и намного подороже! Мази ведь не только будут снимать боль, но и лечить».
Лиззи намаялась за день, свалилась спать, не дождавшись ужина. Свои красные сапоги она поставила в изголовье. Думаю, любовалась на них, пока сон не сомкнул ее глаза. Даже одной рукой держалась за мягкое голенище.
А я присела у огня, неспешно выполняя нехитрую работу: из куска светло-оливковой ткани шила юбку для Лиззи. Иголка мелькала в моих пальцах, вода в котелке кипела, курица пахла все сильнее, все вкуснее.
За окном, кажется, крепчал мороз, и я порадовалась, что мы купили дров.
Обломками мебели много не натопишь. А вот добрые березовые и осиновые дрова горели жарко. В комнате было тепло, так тепло, что Лиззи раскраснелась.
Вдруг в дверь тихонько постучали.
«Да кто б это мог быть? — удивилась я, поднимаясь и оставляя шитье. — Уж точно не Клотильда. Она б ворвалась без спросу!»
— Сестрица! — позвал из-за дверей знакомый голос. И я узнала нашего возницу. — Дома ты? Не спишь?
Я открыла ему, и он ввалился в комнату вместе с облаком морозного пара.
В руках его была огромная корзина, и в ней чего только не было! И молоко в огромном бутыле, и масло, и гусь, жирный и свежий, и колбаса, и шмат нежного сала с розовыми прослойками мяса, и десяток яиц!
— Вот так встреча, — удивленно оглядывая непрошенного гостя, произнесла я. — Что вас сюда привело?
Вместо ответа мужчина сунул мне в руки корзину с гостинцами и стащил шапку с головы.
— Сестрица, не откажи! — взмолился он. — Дай еще пластыря, какой днем мне давала!
— А что случилось-то?! — даже присев от тяжести корзины, удивилась я.
— Да пластырь твой, — радостно затараторил мужчина. — Я ж его на плечо себе приклеил, и верно, прошло! А жена у меня уж который месяц с ногой мается! Опухает у нее нога, и шишка выскочила такая, что она и ходить не могла. К вечеру так и невозможно ногой двинуть. А тут я приехал домой, и этот пластырь-то ей на ногу и прилепил. Уж больно она жаловалась. Ну, прилепил, поехал по своим делам. А она меня на другом конце поселка догнала! — мужчина радостно рассмеялся. — Пешком! И боль прошла, и шишка-то ведь исчезла!
— Ну? Так это хорошо, — пролепетала я.
— Так она сказала: «Любые деньги лекарке заплати, пусть еще пластырь даст!» Ведь она как мучилась, как страдала, бедняжка. И вдруг забегала шустрее молодухи. Так что уж не откажи, дай ей еще пластыря! Я-то ведь почти весь на себя потратил, ей осталось чуть. А то боится она, что вернется болезнь! А ей страсть как болеть больше не хочется!