Ненужная жена дракона, или сладкая месть попаданки - стр. 24
Правильно боится. Единственное, что пока что обеспечивает нахождение его головы на плечах — это то, что я чувствую, что зеркало жива. Убежала и спряталась. Или украли и спрятали. Неважно. Жива.
— Как объяснишь?
— Технари как-то прознали о том, что зеркало будут перевозить по этому маршруту, организовали нападение, — а взгляд отводит. Либо врет, либо… врет.
Все равно уже нежилец, и мне плевать, что родной брат моей невесты.
При мысли о невесте дракон рычит. Не могу с ним не согласиться, но император требует наследника дара. Вот родит, и отошлю ее куда-то. В ту же Обитель Обреченных. Лично, чтобы без подобных эксцессов.
По коже пробегает холодок, в глазах на мгновение темнеет, и… Я перестаю ощущать зеркало. Углубляюсь в свои ощущения, пытаясь нащупать хоть тончайшую связь с ней, и выдыхаю, только когда нахожу. Тонкий ручеек силы. На этом все. Что за…
Рядом с Эрвином оказываюсь за один удар сердца и впечатываю в стену.
— Слушай сюда, — сжимаю пальцы на его шее. — У тебя сутки на то, чтобы найти ее. Что будет в противном случае — ты знать вряд ли хочешь.
Заглядываю в его глаза и надавливаю ментально, ломая защиту и заставляя подчиняться. Эрвина как ветром сдувает в тот же момент, когда я отпускаю его. Дверь захлопывается. Что же… время пошло.
17. Глава 16
Прихожу в себя только в тот момент, когда уже сжимаю пальцами запястье Эн Сайки. Она в шоке открывает рот и, по-моему, уже собирается изрыгнуть очередную порцию оскорблений.
— Что случилось? — из толпы, уже глазеющей на нас, выходит Эйну. — Ты чего опять шумишь?
Старушка хмуро смотрит на соседку, потом переводит тяжелый взгляд на меня, а потом таким же одаривает паренька. С одной стороны мне стыдно, потому что я опять вляпалась во что-то. А с другой — позволить бить ребенка? Да, он украл булку, но можно поймать, поругать… Не бить же!
От этой мысли перед глазами темнеет, дыхание перехватывает. Я как будто наяву вижу мальчишку, перед ним на полу разбитую чашку и мокрое коричневое пятно на белом ковролине, а потом по ушам бьет громкая пощечина. Грудь сжимает от несправедливости, ловлю ртом воздух.
— На тебе твои тридцать йели и отпусти уже мальчишку, — ворчит Эйну, а я слышу, как со звоном монеты ссыпаются на лавку.
— Убери от меня свою ненормальную, — хрипит соседка.
— Аля, — кратко зовет меня старушка, а я только теперь понимаю, что до сих пор держу за руку Сайки, возможно, слишком сильно сжимая пальцы.
С трудом расслабляю ладонь и делаю шаг назад, обеспокоенно глядя на парнишку. Эйну положила свою сморщенную натруженную руку ему на плечо, вроде бы защищая, а вроде бы не давая сбежать.
Я было хочу взять его за руку, но под осуждающим взглядом Эйну захожу в дом, тараясь не поднимать глаз и не смотреть на всю толпу, которая все еще ждет развязки этого спектакля. Старушка входит следом за мной вместе с парнишкой и подталкивая его к столу.
— Положи ему картошки, — коротко говорит она, а потом, после недолгого молчания, ворчит: — Вот скажи, бедовая, тебя вообще можно хоть ненадолго оставить и не бояться, что ты попадешь в очередную передрягу? Ор должен быть благодарен, что ты сбежала. Но ведь нет, искать же будет…
Я накладываю в деревянную миску картофель, достаю ложку и ставлю перед мальчишкой, который все это время, ерзая на лавке, не спускает с меня глаз.