Ненужная жена дракона, или сладкая месть попаданки - стр. 22

Она поднимает тяжелый взгляд на меня, достает из-под стола тут самый обломок ламы механического паука, который я забрала с собой после нападения, и кладет его передо мной.

— Уходи.

15. Глава 14

— Что? — последняя монетка падает на ребро, катится по столу и летит на пол.

— Я тебя предупреждала по поводу технарей, — жестко говорит Эйну. — Но ты же и до этого была с ними связана, да? Это все было притворством? Обманом меня вынудила защиту тебе поставить?

Во рту пересыхает, а я снова ощущаю горечь от несправедливого отношения ко мне. Я тут пытаюсь хоть что-то сделать, чтобы сохранить Эйну ее лавку, а она…

Ногти впиваются в ладонь, и я задерживаю дыхание, чтобы не выпалить первое, что приходит мне на ум. Первая реакция не всегда правильная. Проблемы у Эйну тоже отчасти из-за меня, но она меня не погнала, помогла, что-то объяснила.

И сейчас выслушает, я уверена.

— Я ничего не знаю о технарях, — твердо отвечаю я. — Я до того момента, как ты мне рассказала, и о мире-то ничего не знала. Но я понятия не имею, как тебе это доказать.

— Это откуда? — кивает она на обломок лапы.

— Из леса. Меня везли в какую-то Обитель Обреченных по приказу ора Файра, — сглотнув, рассказываю я. — Но на карету напали. Какие-то металлические пауки. Сопровождающие пытались отбиваться, но их было слишком много. Меня… не нашли. Но эту штуку взяла на всякий случай, чтобы защититься, если нужно.

Взгляд Эйну как будто немного оттаивает, но становится серьезнее.

— Убили предыдущее зеркало, решили повторить? — произносит она. — А ор о чем думал? Учитывая, что ты сейчас его слабое место. Ох-ох… Деньги-то ты откуда взяла, горемычная моя?

Пожимаю плечами и показываю пустое ведро:

— Хлеб на корм свиньям продала.

Старушка показывает кручковатым пальцем на монеты:

— Ты что, телегу хлеба продала? И ты считаешь, что я должна поверить, что… три, четыре… — она пересчитывает монеты.

— Десять, — говорю я. — Их там десять.

— Десять гало за ведро испорченного хлеба? — дрожащим голосом спрашивает Эйну. — Что ты им еще пообещала?

— Обещали, что за оставшимся хлебом придут, — до меня начинает доходить, что что-то не так.

— Ох… Хлебну я еще с тобой проблем, Аля, — вздыхает Эйну. — Но ты ж как этот цветок. Рафз уж спасла, разве могу теперь тебя бросить?

Она накидывает шаль, берет монету и выходит из домика. И вот как ее понять? То есть она мне поверила? Или нет? А мне что теперь делать?

Выхожу, чтобы занести лавку, которая сегодня точно не нужна будет. Народа как будто только прибавилось. У всех торговля кипит, в хлебной лавке чуть дальше от нас такой наплыв, что хозяйка не справляется. Зато у Эн Сайки тишина.

Она со злостью посматривает на домик Эйну.

— Что смотришь, убогая? — огрызается она. — Из-за этой халупы никакой торговли! Все стороной обходят! Когда ж я от этой проклятой ведьмы уже избавлюсь! Тьфу!

Она сплевывает, вытирает руки о фартук и заходит в дом.

Ничего не скажешь, приветливые соседи. Хотя, оглянувшись по сторонам, я понимаю, что эта степень приветливости характерна только для Сайки. Потому что сосед справа, продавец хозяйственной утвари, совершенно точно не жалуется на количество покупателей.

Тут из толпы выскакивает паренек лет восьми, дерганно оглядывается и хватает булку с лавки Эн Сайки, засовывает себе за пазуху и собирается сбежать с места преступления.