Ненавижу эту сучку - стр. 6

Я заметила, что вхожу в редкую для себя общительную фазу. Ладно, пусть меня запомнят такой.

– Семья рада! Если ушел, значит, он на верном пути.

– Ладно, пойдем обедать!

Алекс высоко, как танцовщица, задрала ногу, натягивая сапог, чиркнула молнией. Потом она, будто проветривая внутреннюю часть бедер, натянула второй сапог.

– А что здесь носят, когда выпадает снег?!

– Шубы.

– Из живого меха? Б-р!

Я подсказала ей, где купить экологически верный пуховик.

За соседним столиком женщины эмоционально обсуждали, как некая девица ублажила начальника и получила работу. Эта история даже Алекс заставила замолчать. Она сделала жест, который можно было бы перевести как «какого черта?».

А мне пришла в голову одна идея.

На следующий день я пришла в мини и пару раз прошла вдоль прозрачной перегородки кабинета продюсера. Плакаты его сериалов и шоу, прикрепленные к стеклу, закрывали мою верхнюю часть, видны были только ноги. Когда я прошла мимо в третий раз, он выглянул, увидел, что это я, и на его лице отразилась секундная борьба. Он понимал – мне что-то от него надо, но пересилить себя уже не мог и предложил обсудить анонсы в конце рабочего дня.

Ровно в семь вечера продюсер сообщил, что будет ждать меня в машине.

Оглянувшись по сторонам, нет ли вокруг знакомых, и убедившись, что они есть, я села в машину.

Об анонсах мы почти не говорили, продюсер рассказывал о готовящемся ребрендинге, о новом ситкоме, таком смешном, что мы должны обязательно поехать к нему и посмотреть. Часто выходил покурить. Я тянула время, заказала второй салат.

– Ты сумасшедшая, ты будешь снова есть эти листья?! – воскликнул продюсер.

Надо было брать поросенка, тогда сидели бы часа два.

– Возьми рыбу.

– Спасибо. Но…

– Возьми грибы.

Рассказал, что у него есть сумасшедший дядя, который так вот разговаривает. Изобразил, как разговаривает дядя. Сказал, что он сам боится сойти с ума. Попросили счет.

Я привыкла сама платить за себя.

Он хмыкнул. Но спорить не стал.

Поехали в его квартиру в новом жилом фонде. Он с гордостью включил проекцию на своем домашнем кинотеатре. Предложил коньяка. Я никогда не пила коньяк и в этот вечер не собиралась начинать. Он налил себе. Ситком показался несмешным, но продюсер хохотал так, что я поверила – он действительно может сойти с ума. Он прикончил бутылку и поцеловал меня. Его усы царапали мои губы. Я похолодела, даже обледенела, не в силах пошевелиться. Поцелуй длился долго, и чем дольше он тянулся, тем глупее я себя чувствовала. Неужели это точка невозврата? Я бросила Машкиного отца. Разрушила семью. Непоправимо. Сейчас не надо об этом думать. Это твой шанс. Вот он мужчина, которого все хотят. Заставь себя!

Он задел ногой бутылку, она покатилась по мрамору.

Остановиться еще не поздно! А почему это ему должно так легко достаться?! Нет! Надо выбираться из этого. Я не хочу! Я отлепила от себя его губы.

– У тебя нет девушки? – Я сама смутилась от своего вопроса.

– У меня три девушки более-менее постоянные, ну и так…

– О! И где же твой гарем?

– Одна родила недавно, я снял ей дом в Греции. Секретарша уехала к маме в Ижевск, а Катя, актриса, не живет здесь, заходит в гости, она ветреная.

– А ты ей предлагал жить постоянно?

– Ключи дал.

– То есть она может вот сейчас отпереть дверь и войти?

– В принципе, может. А что, это проблема?