Ненавистная - стр. 35

И вот, сегодня оказалось, что я в самом деле феникс. Ах, если бы я могла подарить хотя бы одну свою жизнь Бригитте... Как же я по ней тоскую. И как жажду отомстить графу Офтен Харт!

Будь ты проклят, Кристан!!!

***

Кристан Офтен Харт

Кристан бежал по улице, задыхаясь от ужаса, что убил свою суженую. Попал прямиком ей в сердце.

Есть ли смысл звать лекаря? Наверное, нет, но пока жива надежда, он сделает всё, чтобы исправить сотворённое.

С ума сводила ещё одна мысль: в тот момент Кристан в самом деле мечтал убить Агнию Феникс. Она осветила в статьях каждую смерть от рук молодого графа, чем знатно подпортила ему репутацию. Она сама собиралась его заколоть!

Нет, Агния права: Кристан должен быть наказан. И он наказан. Теперь, когда проклятье слетело и демон исчез, он в полной мере ощутил груз своих грехов. С такой болью не живут. Ему осталось только позвать лекаря (вдруг Агния каким-то чудом ещё жива?) и умереть. Демоническая сущность отныне не в силах вернуть его к жизни.

– Лекаря! Срочно нужен лекарь! – кричал он под окнами домов.

Раньше Кристану не приходилось обращаться за помощью к целителям. Сам он был одарённым магом с отменным здоровьем и медициной никогда не увлекался.

На крики о помощи никто не откликнулся. В соседних коттеджах было пусто, все разъехались на выходные по загородным резиденциям. На магические маячки графу также не ответили.

«Что за проклятый день сегодня?!» – Кристан остановился, замер на минуту, чтобы обдумать, что делать дальше, но судьба в этот день была не на его стороне: из окна на третьем этаже воры выбросили мешок с награбленным добром, и тот угодил прямиком в неудачливую цель.

***

Разбойник Щербатый

– Ё-моё, Клык, недотёпа! Ты кого-то зашиб! – проворчал Щербатый, выбегая из ограбленного дома на улицу.

– Прости, босс... Что делать-то теперь? – почесал затылок щуплый и низкорослый, как подросток, Клык.

– Сейчас телега подъедет – погрузим тело и скинем в овраг. Делов-то! Ты это, главное, цацки и одежду с него сними. Смотри, богач, похоже.

Вскоре молодая резвая коняга прицокала, чтобы увезти разбойников с места преступления.

– Догола что ли раздевать? – Клык, несмотря на своё опасное прозвище, был парнем беззлобным и порой нерешительным, поэтому любил, чтобы его по жизни вели те, кто сильнее характером.

– Исподнее можешь оставить. Остальное толкнём перекупам.

– Лады!

Повозка двинулась к северным воротам Хартона, затем застучала колёсами по каменистой дорожке в направлении горного хребта.

– Слышь, Клык?

– Ну?

– Гну! Кислоту найди в мешке!

– Ну?

– Вылей нашему жмуру на харю!

– Эх, хороша харя-то, породистая... – вздохнул Клык. – Мне б такую!

– Ой, я тя умоляю! Если кто узнает труп по лицу, нас с тобой потом могут вычислить. Лей кислоту, кому сказал!

– Лады, лады... – и Клык от души полил одну половину лица будущего трупа. Вторую оставил нетронутой.

Раздетый человек с проломленной головой пришёл в подобие сознания и взвыл от боли.

– Тресни ему, чтоб заткнулся! – Щербатый отличался раздражительностью, особенно когда жертвам не нравились разбойничьи методы.

Клык затолкал бедолаге в рот свой грязный носовой платок, свиснутый на днях у какого-то узкоглазого шишки. Вой стал тише и частично заглушался стуком колёс.

– Потерпи, парень, – сочувствующе приговаривал Клык, – скоро отмучаешься. Там, глядишь, попадёшь в лучший мир...