Ненастоящая семья - стр. 8
— Да ладно вам, Евгений Викторович. Пощадите, — умело подлизывается Костенко и протягивает декану руку для пожатия. — Бывайте, дамы.
Обернувшись к нам, Виталик поднимает ладонь и, подмигнув, выходит из аудитории.
— Какой же он всё-таки неопрятный, — Алла, прищурившись, провожает взглядом его длинную нескладную фигуру и в отвращении передёргивает плечами. — Не хватает ему женской руки. Приодеть бы, причесать, вымыть!
— И?
— И будет завидный жених. Ты видела, какого он роста? И тощий такой. У отца новая пассия, как раз владеет модельным агентством. Как думаешь, если добыть пару фоток нашего Костенко и отправить ей? Мне кажется, у него есть потенциал, — задумчиво произносит Алла, постукивая длинными острыми ногтями по чехлу своего телефона.
Не могу сдержать смеха.
— Алла, ты не только в сводницы подалась, но и модельным агентом стать хочешь? Напомни, зачем тебе этот диплом?
— У меня глаз на внешность намётан! Не пропадать же такому таланту?
Подруга шутливо пихает меня в плечо, и мы, ещё раз рассмеявшись, выходим из аудитории вслед за Костенко. Я буду по ней очень скучать. Мы познакомились на первом курсе и сразу как-то нашли общий язык. Алла весёлая, непосредственная, иногда своей наивностью напоминает мне ребёнка. Но в то же время она очень добрая и настоящий друг. Очень надеюсь, что наша дружба будет длиться годами и мы не отдалимся, даже когда мне придётся уехать.
Нахмурившись, поправляю ремешок сумочки. Если у меня получится уехать.
Постукивая каблуками, выходим из университета на душную майскую улицу.
— Взять хотя бы твоего будущего мужа… — говорит Алла, опуская на нос солнцезащитные очки, и поворачивается ко мне.
— Кого?
— Дроздова! Он на третьем курсе вес поднабрал, раскачался в рост пошёл. Стрижку модную сделал, шмотки сменил. И сразу спрос у противоположного пола заимел. Танька из двадцать первой группы, встречалась с ним пару месяцев в том году. Рассказывала, там есть на что посмотреть и что пощупать. Говорила я тебе, есть у него потенциал. Я таких сразу вижу! А ты: «Он целуется как жаба». Умора.
— Да уж. Обхохочешься, — отзываюсь глухо, расстёгиваю пуговицы на пиджаке, стягивая его с плеч.
Что-то мне жарко. От погоды или оттого, что Алкин язык без костей опять болтает о Дроздове.
Украдкой оглядываю студенческую парковку. Насколько я знаю, Дроздов иногда приезжал на занятия на байке. Ни мотоцикла, ни Ромы в обозримом радиусе не нахожу. Куда он сбежал так быстро с последней преддипломной консультации? Кто ему позвонил? Он сказал, девушки у него нет. Наврал? А…
Так!
Что за ревнивые мысли, Канарейкина!
Пусть катается по своим делам и дальше. Через две недели наши жизни разойдутся по разным сторонам и концам света. Если, конечно, на землю не упадет метеорит, и Рома Дроздов вдруг не передумает и не станет моим фиктивным мужем.
— Вон из жабы какой принц получился. Теперь нос воротит, выбирает. А помнишь, раньше… — Алла хихикает и опускает очки на кончик носа. Смотрит на меня хитренько, продолжая посмеиваться. Улыбаюсь, слушая её. Классная она девчонка. — Раньше при тебе краснел, как варёный рак, и слова путал…
Знала бы Алла, как часом ранее её пугливый и строптивый Рома, заставил мои коленки позорно подогнуться, а мои губы почти раскрыться навстречу его. Почти…
— Ты в рекламные агенты и к Дроздову подалась? — хмыкаю, стараясь скрыть одолевающее меня смятение.