Немое кино без тапера - стр. 26
– Почему молчим? – не выдержал он. – Почему вообще все завяло?
– Все было здорово, я немного устала.
Возле дома он полез к ней с решающим поцелуем, чтоб застолбиться на будущее, но был отодвинут и окончательно сбит с толка. «Не прощаюсь, Дашка? – спросил он. – До связи?» – «Пока-пока», – бросила она и выпорхнула из машины.
Ольга не задавала вопросов, упорно смотрела на дочь, ждала, что Дарья не выдержит первой. Так и произошло.
– Нет, мама, нет. Больше ни о чем не спрашивай.
– Но почему «нет», Даша?
– Потому. Потому что не мой человек. Все, мама.
«Господи, где же он твой? – подумала Ольга. – Существует ли вообще?»
Через четверть часа – больше не стерпела, ей понадобилось срочно вынести во двор помойку. Очень удобный повод, чтобы еще в лифте вызвонить Миню и все ему доложить. «Я подумаю, как с этим быть», – ответил Миня.
10
«Когда клетка готовится к митозу, исчезает ядерная оболочка и нити ДНК, находящиеся в ядре, начинают упаковываться в 46 (у человека) хромосом. Затем в клетке удваиваются все ее элементы, в том числе и хромосомы. Две идентичные хромосомы оказываются соединенными только в одном месте, при этом их „плечи“ чуть расходятся. В следующей фазе происходит деление, для чего природа использует специальный инструмент – веретено деления, которое растаскивает сестринские хромосомы к разным полюсам. Далее вокруг них образуются ядерные оболочки, а материнскую клетку делит мембранная перетяжка. Так получаются две дочерние клетки, каждая со своим набором хромосом».
Оторвавшись от рукописи, Ладыгин оглядел пространство своего начальственного кафедрального стола; нашел, что искал, расковыряв обертку, нервно бросил в рот заменитель курения леденец и попытался снова сфокусироваться на тексте.
Доцент его, Юрий Сорокин, довольно удачно излагал на бумаге сложнейшую проблему. Как ученый, по мнению Ладыгина, он пока что безветренно болтался где-то в районе нуля, как популяризатор науки был неплох. Сию его статью для журнала должен, как завкафедры, завизировать лично Ладыгин – черт возьми, придется ее прочесть, прочесть, по возможности, быстро, чтоб осталось время на то, на самое главное.
Сорокин. Прекрасно помнил его безбородым, с гусиной шеей очкариком, поступавшим лет десять назад на биофак. Сам принимал у него экзамены, сам мучил вопросами, сам поставил три балла и был уверен, что сей средний абитуриент не пройдет. И вот на тебе: теперь он читает его статью – хитро устроена жизнь, хитро, парадоксально, любопытно. Уже, кажется, познали и механизм митоза, и стволовые клетки вовсю в ходу и расшифровали геном человека, но реальная человеческая жизнь делается все непостижимей. Простой пример: он вынужден сейчас читать Сорокина, а хочется ему заняться другим, во сто крат более важным делом.
«Совсем не смешно. Проблемы дочери постоянно вытесняют во мне другие важные проблемы, в том числе научные. Именно, получается так. Какой я, к черту, ученый?! Впрочем, кто сказал, что „Дарья и все, что с ней связано“, не есть научная проблема? Остановись, Ладыгин, ты все-таки в институте!.. Ах, да, Юрка Сорокин! Хороший парень, такие необходимы науке, чтобы просвещать и привлекать к себе массы, сам я когда-то решил стать биологом, прочитав Сетон-Томпсона и Пришвина. Сорокин еще молод, тридцать восемь, кажется, и весьма перспективен. Доброжелателен, лоялен, с быстродействующим чувством юмора – на каждый, даже не очень смешной анекдот, реагирует первым. Правда, мешковат, неспортивен, но, может, все-таки познакомить его с Дарьей? Тьфу, опять соскок на проторенную дорожку! Превращаюсь во флюс».