Нелюбим - стр. 52
– Ну, что у тебя, выкладывай, – буркнул Альвин. Он явно был недоволен, что его вытащили на свежий воздух, может, оторвали от дел. Потому насупился, но открыто не протестовал: раз уж пришел, что толку ныть?
Тант, не говоря ни слова, увлек друга за собой. Они пересекли площадь, по подземному переходу перебрались через широкий проспект, прошли вдоль него два квартала и свернули на улицу, называвшуюся в давние времена улицей Ратуши. В начале ее и в самом деле находилась ратуша, с высокой башней и часами на ней, Тант даже поругал себя за то, что не сразу догадался, о чем идет речь. Очевидно когда-то здесь, перед ратушей, находилась площадь, – центр и средоточие городской жизни тоже были здесь. Но позже, во времена перестройки и обновления, через старую площадь проложили новый проспект, и она перестала существовать. Осталась ратуша, и улица с таким названием, которое позже заменили другим, более приятным и угодным эпохе. Тант посмотрел на здание старой ратуши, похожее на растопырившего крылья гуся, и пожалел, что не вспомнил его раньше. Куранты на башне как раз отбили три часа пополудни.
– Вот, – сказал Тант, – это знак нам. Теперь медленно пойдем по улице и будем внимательно смотреть по сторонам, может, что и увидим. Вдруг, какой след и остался?
Шедший всю дорогу до этого места молча, Альвин остановился и запротестовал:
– Досточтимый пан! – начал он свой спич. – Я, конечно, понимаю, что вам совершенно не важно, что вы оторвали меня от дела, и, видит Бог, совсем не порицаю вас за это. Нет! Но не соблаговолите ли вы все-таки посвятить меня в ваши грандиозные планы? Куда мы должны идти, и на что со всей пристальностью глазеть?
Тант вытаращил на него глаза:
– Как? Разве я тебе этого не сказал?
– Ах! – всплеснул руками Альвин. – И он еще спрашивает! Какая наглость! Гражданин, – схватил он за рукав пробегавшего мимо человека, – очень вас прошу, сообщите этому юноше, что он наглец и тупица. Скажите, скажите ему это, может быть, вам-то он поверит.
Гражданин сверкнул очками и, скользнув по-крабьи, боком, в полосу тени, исчез. Без звука.
– Ну, вот, – сказал Альвин грустно, – даже совсем взрослые прохожие дяди одного твоего вида боятся. Высказавшись, он засмеялся, довольный: гы-гы-гы… По всему было видно, что собственная шутка ему понравилась.
– Да, – подпел ему Тант, – что поделать, я сам себя боюсь. А тут еще побриться забыл…
– И все же, – вернулся к реальности Альвин. – Куда мы идем?
– Правда ведь, – согласился Тант. – Я тебе ничего не сказал. Прости, старик, забыл. Так вот, если ты еще помнишь печальную историю девушки Ники, и способ, которым она…
– Вознеслась на небо?
– Именно, вознеслась! Так вот, перед тобой улица, на которой произошло это примечательное событие. И если верить газетам тех лет, на стене дома № 133 мы должны обнаружить след ее вознесения.
– Она что, проживала в том доме?
– Этого я не знаю, вполне возможно. Но мимо него прогуливалась, без сомнения.
– Очень неосторожно с ее стороны.
– Что, неосторожно?
– Прогуливаться. Возле дома, в котором не живешь. Гуляла бы у своего дома, ничего, глядишь, и не случилось бы. Вот я никогда не прогуливаюсь там, где не живу.
– На минуточку: а сейчас ты где прогуливаешься? Иди ты со своими шутками знаешь, куда? – не выдержал Тант.