Неладная сила - стр. 33
И вот эту деву в домовине Христос и Пречистая Его Матерь послали на помощь Демке. Уж не чудо ли было Устинье обещано? Если Демка выздоровеет через песок и урочную траву от гроба той девы, разве это будет не чудо?
Наутро, едва рассвело, Устинья собралась в дорогу. Куприян долго сомневался и согласился на этот поход с трудом.
– Коли ты сейчас в Сумежье явишься, оглоеда этого лечить, так тебя и виноватой сочтут! – убеждал он. – И так, вон, и Мавронья, и сама Параскева на нас с тобой думают! Приди ты к ним – все Сумежье на нас возмутится.
– Если он без помощи умрет, вот тогда все Сумежье на нас возмутится! – Устинья вспомнила слова девы из сна.
– В другое бы время я… Что теперь говорить! – Куприян махнул рукой. – Покончил я с тем ремеслом.
– Дядька, ты прав, но не можем же мы Демку на смерть покинуть, – с воодушевлением отвечала Устинья. – Я ни Мавроньи, ни баба Параскевы не боюсь. Чего же бояться, когда Господь нам чудо явил? Меня та дева посылает, она и защитит.
– Как, ты сказала, ее звать?
– Как-то… Проталия, что ли? – усомнилась Устинья. – Незнакомое имя какое-то. А Демка… какой ни есть, а человек, – повторила Устинья слова Мавроньи. – Мне сие дело доверено – а я из одного страха откажусь? Тебе ли меня робости учить?
– Сиди дома – я сам схожу и к озеру, и в Сумежье.
– Нет, дядька. Мне эта Проталия явилась, мне это дело поручено. Не бойся за меня.
– Я с тобой пойду! – Куприян взял свой кожух. – И не спорь мне!
С утра снова шел снег. Было не слишком холодно, и мелкие снежинки таяли, едва упав на землю, где едва пробилась первая трава, но воздух был затянут белой сеткой. Устинья опять накинула на голову и плечи большой платок грубой шерсти, и вскоре весь он оказался усеян снеговой крупой.
– Что еще за Проталия такая? – рассуждал Куприян по дороге. – Откуда в озере-то нашем взялась? Разве у нас были какие… за веру пострадавшие? Не слышала ты от отца? Про наше озеро, кроме битвы князя Игоря с литвою, что на том берегу в болотах сгинула, ничего такого не рассказывали старики.
– Может, эту деву литва как-то и погубила?
– Может, и так. Да у кого теперь спросишь…
До Игорева озера от Барсуков идти было несколько верст. Разговор вскоре затих: Устинья прикрывала лицо от снега краем платка, Куприян надвинул шапку на глаза. Никого вокруг было не видно – все попрятались от снегопада, на полях не работали. Если дальше так пойдет, если на днях зима не отступит, то и с севом можно опоздать, а там – неурожай, голодный год. А все каменный бог, с него началось…
Подходя к озеру, Куприян с Устиньей невольно замедлили шаг. Вспомнилось, как озеро ходило ходуном, едва не выплескиваясь из своей чаши. Нетленная покойница принесла на землю могучие силы, но благие или вредоносные? Порча погоды, гнев озерного змея, болезнь Демки говорили за первое, а сон Устиньи – за второе. Где истина? Не пустой ли морок был тот сон? Сейчас им придется это выяснить, и даже Куприян невольно помедлил, собираясь с духом, прежде чем ступить на поляну.
Вот перед ними открылась отмель, где Демка с Хоропуном впервые увидели домовину. Куприян с Устиньей прошли еще немного… и оба разом ахнули.
Вся поляна между опушками была усыпана голубыми цветами пролески на тонких стебельках, от холода сжавших узкие лепестки в кулачки. До самого песка простирался этот ковер, и сам снег среди темно-голубых, с лиловатым отливом цветков, среди зеленых влажных листочков казался россыпью жемчуга. Этот ковер упирался в домовину, а где-то позади нее прятался в кустах серый каменный идол.