Неизвестный Кожедуб. Служу Родине! - стр. 37
– Понял, как надо летать? Вот она, техника пилотирования! – раздался голос Калькова. – Только сам так никогда не делай. И смотри, если скажешь кому…
Его мастерство, действительно, меня поразило. Но в душе остался неприятный осадок: ведь инструктор сам учил нас, что ухарство несовместимо со званием летчика, что лихачество в летном деле – позор… Как же так?.. Никому из товарищей я ничего не сказал.
Инструктор во весь вечер не обратился ко мне ни с одним вопросом – обычно он часто вызывал меня. Ребята решили, что Кальков мною недоволен. Я понял это по-иному: Калькову было неловко.
На следующий день группа быстро подготовила самолет, и я полетел с инструктором. Оторвались от земли. Вдруг вижу – прибор скорости не работает. До вылета мы осмотрели самолет, но не заметили, что не снят чехол с трубки приемника воздушной скорости. Заметался я было в кабине, но в это время инструктор, очевидно увидев в зеркале мое лицо, сказал:
– Управление беру я, – и, по-инструкторски закладывая глубокие крены, чувствуя самолет всем телом, уверенно пошел на посадку.
– В воздухе все бывает, – говорил он в тот вечер. – Запомните: во-первых, тщательно контролируйте машину перед вылетом; во-вторых, в полете сохраняйте полное спокойствие – делайте все по порядку, не спеша, но поторапливаясь.
После этого я не вспоминал о случае с коровами…
Мы уже самостоятельно делаем фигуры пилотажа в зоне.
Инструктор отпускает определенное время в минутах на выполнение фигур.
Оставшись на земле, инструктор не сводит глаз с самолета. Мы даже не ожидали, что Кальков будет так волноваться, выпуская в воздух своих учеников. Если вылетал слабый учлет или если что-нибудь у учлета не ладилось, он швырял на землю перчатки, делал руками такие движения, словно хотел помочь учлету управлять самолетом, топал ногами и кричал:
– Да не так… не так! Вот как надо действовать!
Когда машина приземлится, инструктор сядет на скамейку, облегченно вздохнет и, вытирая пот со лба, скажет:
– Наконец-то здесь летуны! – вытащит портсигар и закурит.
Если учлет провел полет удачно, Кальков говорит ему с довольной улыбкой:
– Хорошо летал, грамотно! Молодец!
Но тут же, словно одумавшись, сердито добавляет:
– Вы хоть сами с усами, а делайте так, как я учу вас.
Уже почти все курсанты летали самостоятельно. Инструктор стал еще требовательнее. Он не упускал ни малейшего промаха. Нелегко было с ним. Но я всегда с благодарностью думаю о своем первом учителе летного дела. Как он был прав, указывая нам на каждую ошибку, своевременно предупреждая ее!
20. Прыжок с парашютом
Как-то после полетов Кальков торжественно объявил нам:
– Программа вашего обучения завершена. Но мы будем продолжать летную практику до прибытия комиссии из училища. Работайте тщательно. Учтите: комиссия будет строгая.
Он ушел, а мы долго не расходились. Подготовляя к завтрашнему дню самолет, обсуждали новость и строили планы, куда нас пошлют – в бомбардировочную или истребительную авиацию. С тех пор как у нас побывал летчик-истребитель – воспитанник нашего аэроклуба, мне хотелось в истребительную, хотя я еще мало разбирался в военной авиации.
Когда на следующий день, собравшись у аэроклуба, мы ждали машину, начальник летной части, внимательно наблюдая за выражением наших лиц, сказал: