Неизвестный Кожедуб. Служу Родине! - стр. 35

Переубеждать отца и ссориться с ним я не хотел. Отмолчался. К тому же спешил на аэродром.

Отец скоро примирился с моими занятиями в аэроклубе, но просил беречься. Я был очень рад, что теперь мне нечего от него таиться.

Занятия на аэродроме становились все интереснее. Вечерами Кальков проводил методический разбор каждого вылета. И доставалось же нам от грозного инструктора!

Во время одного из первых полетов я загляделся на землю. Солнце стояло низко и било в окна домов. Город словно пылал.

Вдруг машину качнуло. Я спохватился, но поздно: инструктор отобрал у меня управление.

На разборе он говорил с нами о поведении летчика в воздухе и, обращаясь ко мне, сказал:

– Знайте: в летном деле многое зависит от распределения внимания. Рассеянность недопустима. В воздухе надо уметь все видеть одновременно, ничего не упускать, действовать в долю секунды.

Эти слова я запомнил навсегда.

Через несколько дней, идя на посадку, я по неопытности слишком низко выбрал самолет из угла планирования. Кальков опять отобрал у меня управление:

– Пора не допускать таких ошибок. Будете определять высоту на крыше ангара.

Это значило, что я на время отстранен от полетов.

И пока ребята летали, я полдня просидел на крыше ангара, глядя на землю с шестиметровой высоты. Занятие не из приятных…

Кальков требовал от нас исключительной четкости и грамотности действий в полете. За малейшее нарушение правил полета он в наказание посылал нас «определять высоту» на крыше ангара и несколько дней не допускал к самолету. На похвалу он был скуп. Но все же мы его очень любили и уважали.

Погода стоит летная – ясная, солнечная. Сидим в своей «комнате» на аэродроме, ждем очереди к полету и беседуем. Сегодня большое событие: на старте появился мешок с песком.

– Подходит время самостоятельных полетов без инструктора! Чуете, ребята? – замечает Кохан.

Его перебивает Петраков:

– Все равно нас заранее не предупредят, чтобы не волновались и ночь спокойно спали.

В полете я не получил ни одного замечания. После трех полетов с инструктором спросил:

– Товарищ инструктор, разрешите получить замечания?

– Так и летайте, своего не выдумывайте. Летайте, как я учил.

Вслед за мной он три раза провез Кохана. Сам вылез из самолета, но Кохана не высадил. Мы заметили – он что-то сказал ему.

– Понятно, – шепнул мне Петраков, – Кохан полетит самостоятельно.

Мы ждем, что будет дальше. Кальков махнул рукой. Мы поняли его жест. Притащили мешок с песком и положили на инструкторское место, чтобы не терялась центровка самолета. Мешок крепко привязали. Кальков проверил – прочно ли.

Ребята из других групп смотрели с завистью, на старте собрались и инструкторы.

Кальков подошел к машине:

– Помните: главное – распределять в воздухе внимание и действовать так, как я учил.

Самолет начал взлетать.

Инструктор стоял, закинув голову, и с напряженным вниманием следил за самолетом.

– Волнуется не меньше, чем мы, – тихо сказал кто-то.

Самолет сделал один круг над аэродромом, а затем уверенно и правильно пошел на посадку.

– Хорошо, хорошо! – закричал инструктор. – Так, так! Выравнивайся, есть, хорошо!

Самолет приземлился. Кохан вылез из кабины. Он был бледен, но радостно улыбался. Направился к Калькову и доложил о полете.

– Поздравляю с первым самостоятельным вылетом! – сказал ему инструктор. – Но предупреждаю: не зазнавайтесь!.. Однако вы побледнели.