Нефритовое наследие - стр. 67

Шаэ молчала целую минуту.

– Я этого не хотела, – наконец ответила она. В голосе звучало скрытое облегчение и угрызение совести. – Поверьте, я не стала бы пытаться разрушить ваш брак.

– Значит, вы еще более жестоки, чем я думала. Я могу понять, если вы решили забрать кого-то у более слабого. Я готова смириться с тем, что потеряю мужа из-за более достойной женщины. А по вашим словам, вы даже не задумывались о том, что делаете, и все произошло случайно.

Подбородок Кийи на мгновение задрожал, но потом она подняла голову и посмотрела Шаэ в лицо:

– Всем известно, что мой муж проводит почти все свое время рядом с другой женщиной, и не только потому, что он на нее работает. Все мужчины смотрят на сторону. Когда я была маленькой, отец и братья никому не позволяли меня обижать. Они выставили одного моего приятеля, когда тот опоздал на свидание в кино. А теперь я унижена и несчастна, но они твердят, чтобы я не наживала врагов в клане, скандаля с Шелестом. И пытались уговорить меня не уходить от мужа, потому что Вун Папи достиг таких высот в клане, и это идет на пользу семье.

В глазах Кийи стояли слезы злости.

– В понедельник у меня был день рождения. Папи ушел с работы пораньше, мы собирались провести вечер вместе. Но стоило вам позвонить, и он тут же ушел, не сказав ни слова. Даже не сообщил, куда идет и когда вернется. Даже не взглянул на меня. А теперь приходит домой только поспать и принять душ, а потом снова уходит. И говорит только, что это по делам клана.

Шаэ почувствовала, что ее лицо пылает.

– Мне жаль. Это был срочный вызов. Я полагаюсь на вашего мужа в важных делах, нет второго такого столь же верного и надежного человека. Он был мне нужен. Да и сейчас тоже.

– Мне он был нужен больше, – выплюнула Кийя. – Я не Зеленая кость, в отличие от вас, но мне пришлось отдать клану четыре года жизни, которых уже не вернуть.

Она встала и пошла к двери.

– Кийя. – Шаэ презирала себя за то, что это говорит. – Я могу что-нибудь для вас сделать? Хоть что-нибудь?

Жена Вуна остановилась и медленно обернулась, словно вопрос застал ее врасплох.

– Коул Шаэлинсан, Шелест Равнинного клана, – сказала она, – оставь меня в покое, чтоб ты сдохла.

Беро арестовали и бросили в тюрьму. Конечно, ему не повезло – впрочем, как всегда. Недавно установленная камера перед спортмагазином в квартале Молоточек записала Беро, идущего с баллончиками краски и монтировкой за спиной. А на той неделе жанлунская полиция как раз устроила облавы, поддерживая порядок во время митингов протеста против расширения эспенской военно-морской базы. Тадино слег с желудочным гриппом, и Беро даже не с кем было разделить вину, когда его увели в полицейский участок.

И все-таки ему повезло. Если бы его схватил патруль Зеленых костей, он бы, скорее всего, оказался в больнице, а не в камере. С Беро случались вещи и похуже, чем несколько дней в тюрьме. Он позвонил на работу в «Двойную ставку» и сказался больным, чтобы там ничего не узнали, а сержанту полиции, который его допрашивал, отвечал односложно и пожимал плечами. Через три дня камеру отперли, а ему сообщили, что отпускают, наложив штраф в три тысячи дьенов, с условием через два месяца явиться в суд для уплаты, извиниться перед хозяином магазина и возместить ущерб, который еще не подсчитали.