Нефритовое наследие - стр. 66
– Острова Увива – первая остановка контрабандистов, вывозящих с Кекона нелегальный нефрит, и крупнейший в мире производитель нелегального СН-1, – говорил Вун с экрана.
Он привел тревожную статистику по продажам нелегального нефрита, наркомании, секс-туризму и уличной преступности, а потом ловко связал гражданскую войну в клане Единство шести рук и вспышку насилия на улицах Луканга с развращающим иностранным влиянием. Вун был в костюме серо-стального цвета и голубом галстуке. На его запястье поблескивал нефрит. Он выглядел таким невозмутимым и таким привлекательным.
– Равнинный клан, безусловно, поддерживает предложенное торговое эмбарго, и Колосс призывает всех членов клана и кеконских граждан сделать то же самое, – подытожил Хранитель печати. – Мы предлагаем другим кланам Зеленых костей присоединиться к нам и поддержать правительство. Разумеется, мы всеми силами будем помогать правительству в его действиях.
Объясняя свою стратегию брату, Шаэ сказала:
– В условиях эмбарго между Кеконом и Увивами не смогут перемещаться ни товары, ни деньги, ни нефрит. Получим мы контроль над Лукангом или нет, если мы заблокируем доступ к островам Увива, то перережем связи Горных с черным рынком. И тем самым опустошим закрома Айт Мады, которые она использует для войны.
Шаэ не сомневалась, что Горные переводят средства от продажи нефрита и «сияния», полученные от Ийло, через дочерние и подставные компании, а эмбарго запретит любым кеконским компаниям вести дела с увивскими.
– Горные контролируют в Королевском совете на шесть мест больше, чем мы, – указал Хило.
Шаэ удивилась, что он это помнит.
– Значит, нужно получить голоса независимых и членов Совета от мелких кланов, – ответила Шаэ. – И мы их получим.
Она была права. Через несколько часов после заявления Вуна от имени Равнинных Шаэ доложили, что пресса и широкая публика положительно оценили законопроект, его поддержали даже несколько законодателей от Горного клана. Страна ждала введения более строгой политики, чтобы обезопасить Кекон от угроз Вялотекущей войны, наступающей, казалось, со всех сторон.
Шаэ позволила себе улыбнуться. Она положила ногу на стул и помассировала – боль разливалась до икры. Даже Горные не смогли бы остановить мчащийся на всех парах поезд всеобщих чаяний. Сторонники Равнинных в правительстве вскоре введут закон в действие вместе с планом Хило по реформированию армии. Клан значительно улучшил свой облик в глазах населения, и Айт Мада едва ли могла что-то противопоставить, не рискуя выглядеть лицемером и разозлить собственных сторонников.
Но хорошее настроение Шаэ длилось только до конца рабочего дня, когда к ней пришел нежданный посетитель. На фотографии, стоящей на столе Вуна, Кийя была юной невестой с сияющей улыбкой и длинными волосами, выбившимися из-под стильной красной шляпки. Женщина, которая вошла в кабинет Шаэ и села напротив, была в простом черном свитере с высоким воротом, а сердитое выражение лица подчеркивало синяки под глазами и тонкие, плотно сжатые губы.
– Кийя, – сказала Шаэ, неприятно удивившись. – Что привело…
– Я ухожу от мужа, – прервала ее Кийя. – Он слишком благороден и слишком труслив, чтобы просить о разводе, так что придется мне. Хочу, чтобы вы знали – это было мое решение. Не вы забрали его у меня, я отдаю его сама.