Нефертити – красота грядёт - стр. 3
Так и обнаружили археологи в саркофаге одинокую мумию молодой женщины, смерть которой наступила из-за самой банальной болезни. Мумия искусницы была покрыта струпьями, и красота её «вечная» померкла ещё при жизни. Но зато саркофаг, в котором она покоилась, был не просто красив, это было настоящее произведение искусства!
Саид подолгу разглядывал замысловатые рисунки на нём, любовно поглаживал позолоченную роспись и повторял заученные им когда-то латинские слова:
– Vita brevis… Vita brevis…
– Vita brevis, ars longa, – говорил Гиппократ. – «Жизнь коротка, искусство вечно». Жизнь проходит безвозвратно, и время превращает тело в прах, а созданное человеческими руками переживает создателя на тысячелетия.
Саид аккуратно, заботливо обтирая, раскладывал таблички на стеллаже и старался найти отколотые кусочки от тех, что потрескались и поломались в пути. Скорее всего, таблички не представляли какой-либо ценности, но он привык ко всему, что находят в земле Египта, относиться с почтением. Тщательно подбирая осколки, Саид вглядывался в них, пытался прочесть, но ничего интересного… Лишь какие-то подсчёты, и что-то вроде сказок. Всё, как обычно, – школьные тетради!
Вдруг странная надпись привлекла его внимание: «Великий дом»…
– Ого! «Великий дом»! А ведь так египтяне называли фараона! – присвистнул от удивления Саид, – …а вот и картуш! Почти стёртый… в картушах они писали только имена фараонов или членов его семьи. Наверное, дети учились писать прошение к фараону на аккадском.[3], – размышлял Саид, продолжая читать.
К Великому дому… обращается его раб Ареботи, призываю, обрати…
Ну, это понятно: все рабы, все… Но что за тон: «призываю».
Мог ли простой учитель позволить себе такую вольность – учить детей требовать у фараона?
К Великому дому… обращается его раб Ареботи, призываю, обрати своё внимание на бедственное положение твоих слуг. Хетты ведут двойную игру, финикийцы не платят дани, они смеются нам в лицо. Твоих сборщиков налогов, о, Великий сын Гора, избили палками до смерти. Номы бунтуют, и я терплю крайнюю нужду, хлеба осталось на несколько дней!
Я отрезан от мира, и каждый день жду смерти. Это уже четвёртое послание. Умоляю о помощи.
Вот это да! Когда ж хетты и финикийцы были так смелы и наглы с великим Египтом? Это уже интересно!
Обращаюсь с мольбой, поторопись, о Великий сын Гора. Да будет Эхнатон жить вечно вековечно.
– Эхнатон – имя взято в картуш, но… Но я не помню, чтобы это имя встречалось мне раньше. – Саид задумался и почти механически взял следующую табличку.
Войско одержало победу, но какой ценой! Тысячи Уэу[4] погибли. Умер с мечом в руке славный полководец и любимец фараона Неферхотеп. На приготовления Неферхотепа к вечному пути казна отпускает золото…»
«Должно быть, много золота, – улыбнулся Саид, – если об этом упоминается в документе».
Саиду становилось все интересней, он взял другую табличку.
В женский дом фараона, да будет он жив, цел и здоров, доставлены две наложницы, красотой своей затмевающие солнце, но господин земли от края до края её даже не взглянул на них.
И дальше шло прошение: «Главный евнух просит или не присылать женщин вообще, потому что фараон, кроме своей любимой жены, никого не хочет видеть, или чтобы их пристраивали в жрицы богини любви Хатхор, ведь не могут же они кормить сотни никчемных женщин»