Небесный остров - стр. 21
Загадочный человек.
Во двор, вслед за капитаном, Дима заезжать не стал. Не хватало только гостеприимной Наталье на глаза попасться. Да и знакомиться с Матвеем, журналист чувствовал, преждевременно. Сейчас на повестке дня снова пенсионер Крамаренко.
Со второй попытки повезло: едва Полуянов коснулся звонка, дверь в седьмую квартиру распахнулась.
На Диму с опаской взирал сухонький, весьма ухоженный дедуля. Слабо улыбнулся. Спросил почему-то с надеждой в голосе:
– Вы ко мне?
– Да, я из Москвы, из «Молодежных…» – начал было Полуянов.
Но договорить не успел: ветеран труда изменился в лице и неожиданно сильной лапкой втянул его в полутемную прихожую. Захлопнул дверь, приложил палец к губам. Громко – явно в расчете на чужие уши – произнес:
– Ох, Игорек, совсем на глаза я стал слаб! Прости, не узнал! Ну как там дела, в Ростове твоем?
Жестом пригласил пройти в комнату. Вполголоса произнес:
– Игорем будете. Племянником моим.
– Я не против, – кивнул Полуянов.
Он особо не удивился: не первый раз люди скрыть хотят, что в газету писали. Другое волновало: слишком уж тревожно заблестели глаза у Ивана Петровича. Не псих ли он? Тогда совсем катастрофа.
Хотя, если по квартирке судить, с головой у старичка Крамаренко все в норме. Порядок – но не болезненный, не слишком тщательный. На стенах несколько фотографий (мальчик и девочка в разных стадиях взросления). Портрет строгой женщины в траурной рамке. Неплохая фотография морского заката. Немало книг, вперемешку популярная медицина, морское дело, детективы. Мебель обшарпанная, из современных гаджетов – ничего: телевизор старенький, радиола середины прошлого века. Дети, видно, неудачные или не балуют.
– Чаю выпьете? – неуверенно предложил старичок.
– С удовольствием, – кивнул Полуянов.
А Крамаренко приблизился к нему почти вплотную и горячо зашептал:
– Вы действительно из газеты?
Дима кивнул, потянулся за удостоверением.
Однако на корочки Иван Петрович взглянул лишь мельком, страстно продолжил:
– Ох, вовремя, вовремя вы приехали! Тут у нас такие дела творятся!
Глаза старичка блеснули экстатическим блеском. Про чай забыл – шепчет горячечно:
– Девочка погибшая… Грех так говорить – но не в ней дело оказалось. Совсем не в ней. Хотя и в ней тоже. Из-за нее ведь я стал… связался… Да… запутанная история. Даже не знаю, с чего начать.
Осекся. Вновь прижал палец к губам.
Взглянул на Диму почему-то растерянно.
– Ну, давайте тогда с погибшей и начнем – раз вы о ней в газету написали, – мягко предложил журналист. – Ее Лидой, кажется, звали? А как фамилия?
– Корсакова, – грустно склонил голову Крамаренко. – Шестнадцати лет от роду. – И сердито добавил: – Следствие завершено. Уголовное дело закрыто. Лида якобы сама виновата, что под винты кинулась. Родители расписку написали, что претензий не имеют. Дочь единственную потеряли и – без претензий! Продали ребенка за тридцать сребреников.
– В письме вы упомянули: девушка погибла в зоне купания. Вблизи от берега, – задумчиво произнес Полуянов. – Это так?
– Так, – кивнул старичок. – И свидетели тому были. Немало.
– А вы их фамилии назвать можете? – осторожно поинтересовался Дима.
Крамаренко замялся:
– Ну… Сначала-то все говорили, что яхта почти к берегу подлетела. А потом… одни испугались. Других подмазали…
Полуянов начал злиться: