Небесные всадники - стр. 48
Константин помолчал, отхлебнул принесенного супа и добавил с подкупающей и неуместной откровенностью:
– А вообще, я тот еще трус. Когда я впервые убил человека… дрянь был человечишко, если начистоту… убийца, вор, возможно – насильник, но я все ж полночи плакал. Потом привык, конечно. Человек ко всему привыкает…
Они посидели молча, прихлебывая из расписных глиняных мисок свой пьяный суп. Подошла Шахла, тихонько присела рядом с гелиатским принцем, положила локти на стол. Амиран заметил, что в правом ухе у нее длинная серьга из бусинок и перьев, а в левом – не то стрекоза, не то бабочка.
Константин приобнял девушку, поцеловал, как братья целуют сестер – в висок.
– Знакомьтесь, Амиран! Перед вами самая наивная кшелитка на свете. Говорят, где прошел наивный кшелит, там хитрому гелиатцу делать нечего. Так и у нас вышло: я продал наивной первокурснице свои старые учебники в полтора раза дороже их настоящей цены. Поспорил с друзьями, смогу ли я обхитрить кшелитку. А она, заранее узнав, кто я такой, перепродала их в пять раз дороже, и особенно дорого – те, в которых я оставил заметки на полях.
Шахла засмеялась, ткнула принца кулачком в плечо, заметила:
– А ведь могла отдать книги троюродному брату из Зердени, подделывателю векселей!
Константин тоже широко улыбнулся, снова приобнял девушку:
– Наивная кшелитская девочка, видишь, сколько ты потеряла?
– Нет, ты лучше посчитай, сколько я приобрела!
Константин хлопнул себя по лбу, обрадованно сказал:
– Слушай, Шахла, раз уж мы тут, угости моего друга своими знаменитыми пампушками.
– Это не меньше часа ждать, – неуверенно пробормотала девушка, вставая. Многочисленные браслеты на её руках зазвенели.
– Мы никуда не спешим, – заверил ее Константин, и она убежала на кухню.
Гелиатский принц откинулся на спинку скамьи, почесал нос и сказал:
– Хорошая девушка, правда? Я на ней женюсь – потом, лет через двести, когда моё высокое происхождение забудется, как страшный сон. Эх, хорошо быть магом! Это настоящая свобода.
– А я не женюсь, – мрачно сказал Амиран, поигрывая кинжалом. – Вообще.
– Вольному воля, – усмехнулся гелиатец.
– Разве я волен? – неожиданно для самого себя разозлился Амиран. – Даже жениться по любви не могу! Это единственное, что я у него просил, и это он мне дать не захотел. Почему я должен донашивать за ним всё? Страну, жену, принятые им поворотные решения? Почему он, зная, что болен, не отрёкся от короны? Наш троюродный дед, у которого в детстве отнялись ноги, именно так и поступил: отрёкся в пользу младшего брата, был лишь регентом до его совершеннолетия…
– Я люблю своих братьев, дай им Всадники долгих лет жизни, – сказал Константин. – И особенно сильно я их люблю за то, что они стоят между мной и престолом. Вы думаете, что станете счастливее, обзаведясь дурацкой золотой шляпой на голове? Вы станете счастливее, цесаревич?
– Он мне не брат! Он всегда это подчеркивал! Всегда! Всегда ревновал меня к отцу. Всегда напоминал, что я рождён ему на замену! А я не виноват, не виноват, что родился здоровым!
Аче всхрапнул во сне, и Амиран со злостью толкнул его в бок. Тот вскрикнул и проснулся, едва не упав со скамьи.
– Как ты? – хмуро спросил у него Амиран.
– Уже лучше, – со стоном ответил Аче, садясь. – Я могу начать свой рассказ?