(не)жена для бандита - стр. 7
Выдыхаю, прежде чем открыть дверь и войти в святая святых. Вхожу и коротко улыбаюсь всем присутствующим. Врачебный совет проходит впервые со мной, но я знаю, что почти все специалисты, которые работают в клинике, негативно настроены ко мне. Кому-то не нравится молодой возраст, кому-то — внешний вид, а кому-то и длинный язык. Но что поделать. Всем угодить не получится, тем более у меня. А я к такой реакции уже привыкла, пройдя интернатуру.
— Наконец, все в сборе, — буквально следом за мной в кабинет влетает, словно на реактивной тяге, главный хирург, по совместительству главный врач всей этой дорогостоящей богадельни. Он зыркает в мою сторону глазами, и я тут же плюхаюсь на свободное место, чтобы не заставлять себя ждать.
Иван Павлович раскладывает документы на столе и приступает к делу. Это мне в нем нравится: все четко, грамотно, по делу. Не растекается мыслями по древу, не заставляет ждать. Коротко вздыхаю: черт, с ним у меня так много общего! Может быть, однажды он заметит и...
— Сегодня в нашу клинику поступила одна семья, — докладывает он. — Ребенок трех лет. Рак крови. Обнаружили недавно. Поступили с простудным заболеванием. Что скажете?
После небольшого затишья начинается обсуждение. Вопрос «лечить или отправлять в специализированную клинику» почти не обсуждается, все знают, что и как нужно делать, но Иван Павлович отчего-то буквально цепляется за ребенка.
Я не принимаю участие в разговоре, просто читаю пакет документов по больному, который раздали всем врачам клиники. Обсуждать тут нечего, они и сами это понимают. Нужны донорские клетки, и достать их оперативно можно либо за очень большие деньги в России, либо с помощью хороших связей в Америке. Зарубежный банк даже был бы предпочтительнее, потому что там выбор биоматериала выше, лучше, разнообразнее. Да и доставка очень хорошо налажена, вопросов не возникнет, как и проблем с транспортировкой.
Иван Павлович поглядывает в мою сторону неодобрительно. Наверное, мне нужно сказать что-то, высказать свое мнение, но я молчу. Предложения, которые выдвигают врачи на основе семейной карты маленького пациента, верные, правильные. Но все они очень долговременные, требуют длительного временного ресурса. А решать и действовать, я считаю, нужно скорее. Да я вообще всегда за быстрые поступки и слова, что говорить. А тут тем более.
Смотрю на фотографию улыбчивого малыша со светлыми волосами и невольно отвечаю на его искреннюю, открытую улыбку. Остаться равнодушной к такому яркому солнышку, даже на фотографии, невозможно. Если бы он сейчас вдруг вошел в кабинет и приказал отдать весь шоколад, который я прячу в шкафу, не задумываясь отдала бы ему все свои сладкие сокровища.
— Наташа... Михайловна! — вдруг пронзает мои мысли резкий звук голоса главного врача. — А у вас какое мнение?
После небольшой паузы поднимаю на него взгляд. Иван Павлович, сложив руки в замок на подбородке, внимательно смотрит на меня, а в глазах плещется какая-то скрытая мысль, разгадать которую здесь и сейчас невозможно. Он будто бы находится здесь, с нами, и в то же время отсутствует, и это немного удивляет.
— А что говорить, — медленно начинаю я. — Нужны донорские клетки. Из банка в России или в Америке.
— Мы же говорили об этом только что, — хмыкает педиатр Инесса Львовна, качая головой с налакированной старомодной прической. — Семья не имеет средств, чтобы расплатиться. Зачем они вообще пришли сюда? Им нужно ехать в другое место. Мы им не поможем.