(не)жена для бандита - стр. 12
Пленник неразборчиво мычит.
— Я даже не хочу называть твое имя вслух! — Ударяю кулаком по деревянному столбу в двух сантиметрах от уха этого идиота. — Мы ели с одного стола! Вместе пили! Вместе баб драли, а ты...
Он снова что-то мычит, еле шевеля запекшимися от крови губами. Гематомы под глазами стали еще больше, и я уже не уверен, что он что-то видит.
— Он вообще в сознании, нормальный? — Уточняю у Хана. Тот кивает, а у самого глаза горят, когда он ждет, что я сделаю дальше. Видимо, думает, что я решу отрезать ухо или палец, чтобы залить тут все кровью, отомстив за свою рану в спине. Но я понимаю: от боли и шока парень тут же откинет коньки, а мне нужно узнать информацию.
— Куда дел жесткий диск, пес? — Кричу пленнику в ухо, и тот морщится. Значит, еще не все потеряно, он находится в сознании. Однако тот вдруг отрицательно качает головой и мне кажется, тянет губы в ухмылке.
— Что? Что ты говоришь? Что блеешь там, паршивая овца? — Нагибаюсь к нему ближе, чтобы расслышать то, что парень говорит.
— Ты ничего не получишь и потеряешь все. Все вы. Потеряете все, — шепчет он непослушными губами.
— Осел! — Толкаю его, и он заваливается набок, только веревки сзади, скрепленные на локтях, удерживают вес тела, чтобы он не рухнул на землю.
Отряхиваю руки, нервно выхожу из ангара.
— Уеду на пару часов. Его не трогать. Сам все решу.
— Куда ты, Амир? — Хан удивлен, да я и сам, честно говоря, немного озадачен своим порывом: кого вдруг захотелось увидеть. Наверное, это ассоциация в мозгу сработала: кровь — болезнь — бинты — клиника — строптивая докторша.
— Приеду, сказал. Скоро буду. Пса этого не трогать. Окочурится еще.
8. 8
— Здравствуйте, Дамир Рустамович, — вхожу в кабинет после стука. Сердце бьется, как заполошное, словно у подстреленной птички. Мое дело правое, но все равно такое волнение никто не отменял. Это тебе не иголкой наживую на спине работать, зашивая рваную рану. Тут совсем по-другому себя вести нужно. Вежливо, тактично, ровно и без боязни.
— Да-да, — поднимает голову от компьютера мужчина. Ему явно больше пятидесяти, в черных волосах видны росчерки седины, однако она ему на удивление идет. Высокий лоб, гордые губы, прямой нос, — мужчина выглядит словно с разворота журнала, на котором обычно публикуется реклама дорогих часов.
— Меня зовут Наталья Михайловна, — прохожу вперед, в огромный и дорого обставленный кабинет. Все здесь выполнено со вкусом, и чувствуется явная рука дизайнера: согласно сочетанию цветовой гаммы подобраны шторы, книжные шкафы, стол и стулья для переговоров. Обстановка мягкая, кремовая, ненапряжная, но при этом именно здесь ощущается аромат денег. Как будто все эти картины на стенах в позолоченных рамах, отчетливо блестящих дороговизной, огромная плазма, мягкие диваны хранят на себе запах разбросанных евро.
— Очень рад, — приподнимает он бровь и выжидающе смотрит на меня. Я прекрасно понимаю, о чем он думает, и тут же вытираю вспотевшие ладони о белый халат — владельцу клиники некогда ждать, пока его штатный хирург перестанет волноваться и соберется с духом чтобы высказать свою просьбу. Поэтому я выдыхаю и торопливо произношу заготовленную фразу, а сама чувствую себя так, будто бы стою на краешке крыши дома, а подо мной на расстоянии ста метров находится земля, распахнувшая свои объятия.