(не) зажигай меня - стр. 18
Торговец, пыхтя, забрался в карету и, кажется, задремал. Я тяжело вздохнула и посмотрела на солнце, которое совершенно не грело. А в Славии в начале апреля уже трава зеленая и листья распускаются!
К нам подошел еще один попутчик: невысокий юноша необычной, яркой наружности. У него были раскосые очень черные глаза и желтоватая кожа. В глаза сразу бросалась роскошь одежды: бархатный темно-синий плащ был оторочен дорогим мехом, шапка тоже была меховая. Голенища сапог украшены вышивкой. Интересный молодой человек. И явно непростой.
Он снял плащ, кинул и его, и шапку на сиденье дилижанса и осмотрелся. Попинал колеса, заглянул под днище, открыл решетку печки с углями. Видимо, его всё устроило, потому что он закинул свою довольно-таки небольшую сумку в ящик под сиденьем и, наконец, повернулся ко мне.
- Аяз, - представился наш новый попутчик, и я сморщила нос.
Простолюдин! А жаль, пожалуй. Есть в нём что-то этакое... дикое что ли... Хищное! Не как в оборотнях; оборотни - они понятные, предсказуемые. А у этого глаза сверкают по-особенному.
- Виктория, - царственно кивнула я, несмотря на гримасы Герхарда.
Понятно, что мой телохранитель, а точнее нянька, вообще не одобряет новых знакомств, но простите! Он же хилый! Такой весь лощеный, элегантный, утонченный: и черные длинные волосы собраны в хвост, и рубашечка накрахмалена, и кружева-то на рукавах белоснежные. И не оборотень Аяз вот ни капли! Куда ему тягаться с медведем?
- Ваша красота затмевает солнце, - по-славски поведал мне необычный юноша. - Смотреть на вас так же больно.
- Не понимаю, - ответила я по-галлийски.
Хотя, безусловно, на славском я говорила прекрасно. Всё же мама родом из Славии. Просто мне показалось забавным не признаваться в этом. Вдруг да узнаю что-то интересное. Пусть Аяз думает, что я не понимаю его речи.
Вообще-то на славца он не похож. Степняк, наверное. Или смесок. Скорее последнее. Степняков я видела, когда у деда жила - они страшные. Кривоногие, лысые, грозные такие. А этот, пожалуй, красивый, хоть и мелкий. И лицо мягкое. Нет ни агрессивности, ни этой степной стремительности.
- Прекрасная госпожа говорит по-франкски? - поинтересовался Аяз. - Я учился во Франкии в университете. Может быть, вы сможете дать мне ответ на языке великих поэтов и музыкантов?
- Прекрасная госпожа говорит по-франкски, - милостиво кивнула я. - А отчего вы не учились в Галлии? У нас тоже есть университет.
- В Галлии больше любят магов, чем архитекторов, - развел руками парнишка. - А магии во мне, увы, немного!
Точно, смесок! Сын какой-нибудь степнячки и славца.
Аяз прошел вперед, к лошадям, а Герхард больно ухватил меня за локоть.
- Что это вы задумали, леди? - сердито спросил он. - Зачем степняку наврали?
- Меньше знает, крепче спит, - отрезала я. - И ты помалкивай, что славский знаешь. Не доверяю я этому парню, слишком он чистенький. Заодно и в франкском попрактикуюсь, лишним не будет.
- Степнякам вообще верить нельзя, - согласился медведь. - Вот почем вы знаете, может он тоже по-галлийски балакает, просто обманывает?
- Может и так, - нахмурилась я. - Надо бы выяснить.
- Зачем?
- На всякий случай.
Наконец, подошли и остальные пассажиры: женщина лет тридцати, похожая с виду на жену, а точнее вдову торговца (вдовья косынка явно давала понять, что осиротела она недавно) и двое мужчин средних лет. Они мне совершенно не понравились, и я очень порадовалась, что у меня есть Герхард.