(не)запланированная любовь - стр. 29
― Погоди, дочка, ― окликает меня. ― Не уходи, Ксюша. Позволь мне извиниться перед тобой.
Упрямо держа свой рот плотно сомкнутым, я встаю к главе злополучного семейства спиной с намерением проигнорировать его вежливую, выстраданную просьбу, однако что-то мешает уйти.
― Пожалуйста, присядь, и мы поговорим.
Уважение к этому статному, рассудительному мужчине. Вот что не дает сорваться с места и умчаться как можно дальше. Я доверяла ему и во многом полагалась, и мне не позволит совесть бессердечно отнестись к раскаивающимся ноткам в голосе Золотовского-старшего.
Да. Мы должны поговорить. Бесконечная беготня от затруднительных тем и ситуаций не приведет к прогрессу. И, честно говоря, мне очень некомфортно существовать в условиях, господствующих в доме. Напряжение сгущается с каждым днем, и если это не прекратить, боюсь, мы необратимо отдалимся, сохранив в сердцах недоговоренность, которая будет медленно и болезненно глодать.
― Спасибо, ― искренне благодарит Александр Сергеевич, когда я прохожу вглубь кухни, приближаюсь к «острову» и сажусь на высокий стул. Он ставит передо мной красивую емкость с ароматным аравийским напитком, располагается напротив и мешкает начать.
Я терпеливо жду, пока он соберется с мыслями, вижу, что это для него непросто. Моя боль не эпицентрична, и душевные переживания родителей Максима столь же значительны и велики. Мои ожидания предал жених, а их ― сын.
― Прежде всего, я хочу принести извинения. Не за Максима. За нас с Лизой. Мы промолчали, когда Артем завел разговор о фиктивном браке, ― Александр Сергеевич сдвигает к переносице широкие, изогнутые брови, и испускает протяжный, подавленный вздох. ― Мы растерялись… Я растерялся, а это состояние настигает меня крайне редко, ― невеселому смешку сопутствует виноватый взгляд. ― Ксюша, я не согласен с решением моего сына. Проклятье, с решениями обоих сыновей. Они поступили бесчестно с тобой.
Я берусь двумя руками за чашку и потихонечку отпиваю кофе, используя фарфоровый сосуд как прикрытие от неломкого, негодующего взора Золотовского-старшего.
― Не во власти Артема требовать от тебя брать ответственность за убытки, которые мой бизнес понесет из-за проблем с Максимом, ― твердит он грозно и сжимает пятерню в жесткий кулак. ― Я побеседую с ним. Ты не выйдешь за него замуж против своей воли. Обещаю, дочка. Мы с Лизой на твоей стороне.
Александр Сергеевич разжимает кулак и переворачивает руку раскрытой ладонью вверх, тянет ко мне с печальным, тягостным ожиданием, что я вложу в нее свою. Пребывая в раздрае, я колеблюсь. Будет проще забраться обратно под панцирь, продолжая томить непроработанные обиды, чем найти в себе смелость понять и простить.
― Ну же, дочка. Не держи на меня зла.
Слова обезоруживают.
Я сдаюсь, встаю со стула и подбегаю к Александру Сергеевичу, чтобы угодить в его широкие, родительские объятия.
― Какая душещипательная картина нарисовалась.
Непредвиденное присутствие Артема, сухо прокомментировавшего наше примирение, выбивает из колеи. Я отстраняюсь от Золотовского-старшего и, вылупив глаза, взираю со смесью шока и раздражения на темноволосую пропажу. Объявился нежданно-негаданно и ухитряется водить по нам скептическим взглядом!
Мое взбесившееся сердце начинает отдавать в горло, во рту моментально пересыхает. Реакция на появление Артема пугает меня. Что за черт?! Я бы и рада больше никогда его не встречать!.. Честно. А волнение… это сумасшедшее волнение, стопорящее процесс генерирования мыслей, вызвано тем, что Артем неожиданно исчез с радаров, пообещав перед этим расставить, наконец, все точки над «и», и так же неожиданно возник весь такой разодетый с иголочки в деловом стиле.