( Не) верный муж - стр. 16
Минуты через три шум воды смолкает. Чуть позже открывается дверь, и Мария показывается в дверях гостиной в одном полотенце, обмотанном вокруг груди. Ее мокрые волосы лежат на плечах.
Жадно пожираю взглядом ее ноги, такие же стройные, как были у нее в восемнадцать. Поднимаю глаза выше и вдруг натыкаюсь на испуганный взгляд.
Ну е-мое, такое ощущение, что не мужа увидела, а какого-то взломщика. Чего так испугалась?
— Айк! — визжит она. — Как ты тут очутился?
Молча показываю ей связку ключей с круглым брелоком.
— Ты забыла дома, — говорю хрипло.
Ее страх мгновенно сменяется недовольством. Она хмурится и шипит:
— Что ты тут делаешь? Я тебя не приглашала…
Мои брови взлетают.
— Ты вправду думала, я не приеду? Так плохо меня знаешь?
Мария молчит, закусывает губу.
Несколько секунд буравлю ее тяжелым взглядом.
Внутри все кипит от желания подскочить к ней, сорвать полотенце и заняться с женой тем, для чего бог вообще создал женщину.
Титаническим усилием сдерживаюсь, говорю нарочито спокойно:
— В общем так, сейчас внимательно меня слушай и не перебивай. Про посыл в жопу мы поговорим потом. Сейчас о главном. Твой демарш с отъездом к матери я оценил. Но если ты думаешь, что я позволю тебе здесь остаться еще хотя бы на день, то ты заблуждаешься. Мы соберем вещи и вместе поедем домой. И ты поклянешься, что больше никогда вот так без причины от меня не уедешь. Будет как я сказал и никак иначе. Ты все поняла, Мария?
Закончив речь, выразительно на нее смотрю.
Марию, кажется, проняло, потому что ее глаза расширяются, становятся как у куклы.
Однако она отвечает совсем не то, что я хотел услышать:
— Серьезно, Айк? Ты считаешь, что у меня не было причины уехать из дома?
— Ни малейшей, — качаю головой.
И тут она срывается на крик:
— Я видела, как она стояла перед тобой на коленях! Она уже даже губы в трубочку сложила, готовилась тебя ублажать. А ты ремень расстегивал! Ты думаешь, я слепая? Или такая дура, что не в состоянии сообразить, что бы там произошло, зайди я хоть на пару минут позже? Да я видеть тебя после этого не могу!
Я подскакиваю с места, нависаю над ней, чеканю зло:
— Ты правда готова разругаться со мной вдрызг просто потому, что кто-то постоял передо мной на коленях? Ну бред же!
Она отшатывается от меня, смотрит обиженным донельзя взглядом и снова кричит:
— Как ты не понимаешь? Ты меня этим убил, Айк! Мне в жизни не было так больно, как в тот момент… Даже когда я рожала тебе детей!
На последнем слове ее голос срывается, из горла доносится громкий всхлип. А потом начинается то, что я ненавижу больше всего. Ее нос и щеки краснеют, глаза влажнеют, по щекам начинают катиться соленые капли.
Ее слезы бьют по нервам не хуже свалившейся на голову бетонной плиты.
Не могу их терпеть!
Ни ее слезы, ни слезы Лианы.
Как только их вижу, мгновенно чувствую себя последним подонком. При этом неважно, что я сделал или не сделал. Виноват или нет? Все равно коробит, и вот я уже готов на что угодно, лишь бы это прекратить.
— Так, стоп, — выставляю вперед ладонь. — Немедленно прекрати рыдать!
Но куда там, Мария и не думает успокаиваться.
Она зажимает рот ладонью, но даже так всхлипы все равно прорываются.
Не знаю, что сделать или сказать, чувствую себя последним ослом.
— Маша… — оторопело на нее смотрю.
— Не называй меня так! — выкрикивает она с новым всхлипом.