(не)вернуть. Цена искупления - стр. 20
Только бы с ней было всё в порядке.
Потому что без неё — никак. Никак вообще.
Я поднимаю голову, прислоняюсь затылком к стене, закрываю глаза. И — как вспышка из прошлого — память выбрасывает тот вечер. Нашу первую встречу.
Гремит музыка, свет прожекторов пляшет по стенам, а она стоит у стойки, в красном платье и плаще — Красная Шапочка. Серьёзная, красивая, недоверчивая. И такая притягательная. Я подошёл и сказал:
— Я тебя съем.
Она, не моргнув глазом:
— Не подавишься?
Никогда не верил в любовь с первого взгляда. Её и не случилось, так думал долго. Она меня не поразила, не сразила наповал, нет. Она просто вошла — как свежий воздух в душную комнату. Как смысл в бессмысленную суету. И осталась.
Мы смеялись в ту ночь, спорили, она язвила, я отвечал. Потом я впервые увидел, как у неё дрожит подбородок, когда она боится показать, что ей “не всё равно”. И это не пугало — это привязывало. До судорог, до одержимости.
Медсестра проходит мимо, я вскакиваю:
— С ней всё хорошо?
Она лишь качает головой, мол, подождите.
Я снова сажусь. Лоб на руки.
Сколько лет мы вместе? Сколько всего пережили? От взлётов бизнеса до бессонных ночей с младенцем на руках. От слёз усталости и слёз после неудачных попыток ещё раз забеременеть до тех, что Вика скрывала в подушку, думая, что я не замечаю. Но я всегда замечал. Просто не знал, что мне делать.
Я никогда не был многословен. Для меня чувства — не слова. Я доказывал любовь делами. Крышей над головой, заботой, защитой. Пока однажды не понял, что Вике нужны были не только действия. Ей нужны были слова.
Когда я впервые сказал: «Люблю»?
Ромка. Только что родившийся, орущий, сморщенный комочек жизни в моих руках. Я стоял, боясь дышать, и смотрел на него. А потом посмотрел на жену. Уставшую, но сияющую. И тогда, только тогда, впервые сказал:
— Я тебя люблю, Вика.
Она расплакалась. А я… а я охренел вообще от всего. Потому что до этого момента думал, что и так всё ясно. Что если я рядом, если я живу ради неё — это и есть любовь. Но Птичка ждала этого признания. А я, дебил, не понимал его важности.
Мне хочется выть.
Но я просто сижу и жду, потому что другого выхода у меня нет. Потому что это мой крест сейчас — ждать и молиться, чтобы хоть раз судьба была на моей стороне. На нашей стороне.
Дверь открывается.
Я вскидываюсь с места так резко, что едва не теряю равновесие. Выходит врач — в хмуром лице усталость, в глазах — что-то тяжёлое. Он медленно снимает шапочку, подступает ближе.
Сердце падает куда-то вниз, я чувствую, как холод ползёт от позвоночника вверх.
— Что с ней? — спрашиваю хрипло, и сам не узнаю свой голос.
Врач смотрит на меня. Молчит секунду. Потом делает вдох.
И всё замирает.
Ох девочки…очень тяжело мне даются эти главы. Очень.
Саундтрек к главе, под него писала: МАЧЕТЕ “Никуда не смыться” почти всю книгу пишу под МАЧЕТЕ… там столько смыслов❤️